В комнату вошли двое. Галка утверждает, что один из них был очень хорошо одет и вообще красавец, а другой, постарше, похож на Артура из Амстердама, фигура та же — пузом вперед. Алиса ничего такого не заметила, сказала только, что оба были в штатском. И вдруг толстый на чистейшем русском языке спрашивает:
— Это вы давали объявление в «Юманите»?
Обе они так и сели. Оказывается, в полиции вычислили не только их адрес, но даже национальность и потому запаслись переводчиком. Алиса сказала, что после этих русских слов сразу прониклась доверием к французской полиции и рассказала абсолютно все, даже лишнее. Я думаю, под лишним она подразумевала мою симпатию к Кривцову.
Но это потом. Первый рассказ Алисы был краток. Она умела формулировать главное. Полицейские очень разволновались.
— Вы нашли кассету? Ну так поторопитесь, времени у нас в обрез.
Это «у нас» очень моих девушек успокоило, они поняли, что находятся под охраной и защитой. Потом тот, который красавец, позвонил куда-то и отдал распоряжения. Дальше все шло как по-писаному. Я позвонила второй раз, трубку отобрал Шик. Привожу здесь пресловутый текст, вернее, его перевод. Он кажется совершенно неинтересным, а поди ж ты…
— Почему опоздал?
— Была задержка с товаром.
— Сейчас все благополучно?
— Все о’кей. Шесть штук. Цифра шесть всегда была моим талисманом.
— Хорошо. Сен-Лазар. От инструкции ни на шаг. Запоминай. (Далее десять цифр.)
— Упаковано, — со смехом. — Когда назад?
— Не спрашивай. От меня не зависит. Ты знаешь, где меня потом найти.
И вот эту галиматью, которая стоила нам столько нервов, мой забытый в музее диктофон записал с прилежностью идиота.
Дальше в сюжете идет информационный провал. То есть связать два события, а именно незаметный приход полиции в Пализо и крайне громкое явление все той же полиции в дом Шика, я совершенно не в состоянии. Можно, конечно, предположить, что они по телефонному разговору в тот же вечер обнаружили адрес Шика. Но тогда вопрос — почему они немедленно не поехали туда и не вырвали меня из рук преступников? Все-таки я в подвале просидела без малого сутки, а потом еще пулю в бедро получила. Но какой сторонний человек может понять логику в поступках как милиции, так и полиции? Это только в романах все ясно.
Шик и Федор Агеевич Кривцов были арестованы, а я попала в госпиталь. Дней через двадцать или около того я получила от Кривцова письмо. Это кажется невероятным, но это так. Говорят, у них во Франции преступник имеет право раз в неделю позвонить домой, и если бы я могла доковылять до телефона, то могла бы услышать в трубке его голос. Но письмо лучше. Его можно перечитывать. А от его голоса я бы, может, рыдать начала. Весь этот ужас выходил из меня по капле, и, сознаюсь, дурака Федю Агеевича жалко было безумно.