Услышав про приработок барышни, Михельсон покачал головой:
– И с каких пор ты этим занимаешься?
– Чем?
– Ну со всякими лысыми стариками спишь?
– Давно, года два.
– Получается с тринадцати лет?
– Да, с той поры, как один отцовский приятель меня изнасиловал.
– А что же отец тебя не защитил?
– Да он пьяным был, спал.
– А в полицию почему не обратились?
– Да они с папашей миром дело уладили – за десять тыщ. Мне батюшка две тыщи выделил!
– Да, щедрый у тебя отец. Ну ладно, дальше рассказывай.
Закончили мыть, лысый рассчитался, и они с Альмой разошлись – та в баню пошла, к встрече с дедом готовиться.
Когда вечером следующего дня увиделись, Карафин на деда сильно ругалась – скупой, мол, оказался – купил не вина, а водки, шоколадку зажал и дал всего двести марок! А мучил почти час, никак у него не поднимался. За это она его и обнесла – кошелек с деньгами своровала и целый чемодан вещичек его женушки – на Альме как раз ворованное платье было, красивое, просто загляденье! Потом они на танцы пошли в городской пожарный сад. Там к ним один тип прицепился, молодой, симпатичный. Проводил их до ее, Эмилии, дома – Альма хотела у нее переночевать, но по дороге передумала – уговорил ее красавчик с ним пойти. Больше она ни Альмы, ни парня этого не видела.
Прочитав показания Родберг, Цейзиг распорядился:
– Вы, Михельсон, езжайте с Таракановым домой к этой Альме, найдите ее родственников и везите в больницу – труп опознавать. А девку отведите к регистратору, пусть он ей наших мазуриков покажет, вдруг она кого из них узнает.
Дом погибшей нашли быстро – на него указал первый спрошенный прохожий. Жила Карафин вдвоем с бабкой – неряшливо одетой дамой лет шестидесяти, которая встретила сыщиков с папироской в ярко накрашенных губах.
– Альма здесь живет? – поинтересовался Михельсон, показывая удостоверение.
– Здесь.
– А где она?
– А я почем знаю? Шляется где-то.
– Давно шляется?
– Да с неделю уже.
– И вы о ней не беспокоитесь?
– А чего о ней, шалаве беспутной, беспокоиться? Прибьют – мне только легче станет. От нее все равно никакой помощи не дождешься – когда дома, только жрет да спит. Хоть бы раз сотенку-другую бабушке дала или, на худой конец, рюмочку поднесла бы!
– Вам придется с нами проехать.
– Это куда же?
– В больницу.
– Зачем? Я здорова.
– Вы-то здоровы, а вот внучка ваша – нет.
– Что, сифилисом заболела?
– Нет, похоже, сбылись ваши мечты, прибили внучку.
Бабка раскрыла рот, и папироса шлепнулась на пол.
– Как прибили? – спросила она упавшим голосом и прислонилась к дверному косяку.
– Поедем, посмотрите, может, это и не она вовсе, – сконфуженно пробормотал Михельсон.