– Мы так волновались! – кричит из машины девушка. – Уже в полицию звонить хотели.
Парень на водительском сиденье нетерпеливо машет рукой, говорит, что голоден, что надо остановиться по дороге и где-нибудь перекусить.
И снова Майлз.
– Все позади, – шепчет он ей на ухо и тянет ее за руку.
Ори опирается на него, затем вдруг понимает, что ей не нужна помощь, она хочет идти сама, на своих ногах.
Она легче, чем воздух. Она летит к машине. Разве они не знают, где ей пришлось побывать? И сколько времени там провести?
Ори невдомек, что мы до сих пор смотрим. Она откололась от нас и больше не чувствует наших взглядов. Не чувствует, что мы наблюдаем, как она бежит назад к ограде, поднимает и усаживает плюшевых медведей, подбирает листок бумаги, на котором перечислены наши имена, ищет там свое.
Она не найдет его, потому что, когда она вышла из ворот, ее имя исчезло из списка. Теперь там значится другое.
Нас навсегда останется сорок две.
Ори садится в машину, пристегивается и только теперь понимает, что в безопасности. Томми заводит мотор, Сарабет обнимает ее. Майлз крепко держит ее за руку. Сев в машину, она больше не оглядывается.
Мы восстановили справедливость. Теперь нам вечно смотреть на дорогу – вдруг кто-то бредет вверх по холму? Кто-то, кто хочет поменяться местами с одной из нас. Кто-то, кто возьмет на себя нашу вину и отпустит нас.
Здесь стоит вечный август. Мы просыпаемся в поту. На нас зеленые пижамы, комбинезоны висят рядом. За стенами тюрьмы шумит дождь, завывает ветер. Мы не слышим, как открываются замки, – не знаем, почему, но слышим крик Лолы. Следом за ним глухой стук – это Джоди, разбежавшись, бьется головой о дверь и во все горло оглашает радостную весть.
Мы выходим из камер. Мы свободны? Мы все еще живы? Знаем наверняка лишь одно – Ори жива.
Мы потеряли ее из виду, когда они скрылись за поворотом. Мы провожали глазами зеленую точку, пока машина не свернула к шоссе. Теперь мы не можем следить за ней. Наш мир заканчивается у ворот тюрьмы. Мы не можем уйти той дорогой.
Нам хотелось бы посмотреть, как она окажется в городе, в котором одни из нас родились, другие совершили преступление, а третьи никогда не побывают, хотя мечтали хотя бы раз подняться на статую Свободы. Придет время, и Вайолет расскажет нам о Нью-Йорке, она ведь почти переехала туда.
Но сейчас нам плевать на Вайолет. Нам хочется увидеть Ори.
Она наденет черное – ради нас. Мы воображаем, как она выйдет на сцену, и зрители замрут от восхищения, ошеломленные ее танцем. Она станет всем, кем не стали мы. И даже больше.