- Скажите, а не могли бы вы выражаться на понятном мне языке? Я ведь блатным не владею.
- Научишься! - успокоил я Ступина. - Там у тебя и академия будет, и колледж, и даже курсы гимназисток.
- Хы-хы-хы! - захрюкал за спиной Кутя. И сразу заткнулся, напоровшись на холодный хозяйский взгляд. Как бы извиняясь за неуместное свое веселье, он основательно съездил мне по уху.
- Перестань, - остановил экзекуцию Ступин. - Что с вами? Кто вас избил? Вы? - Он глянул на Кутю.
- Нет, шеф, мы и пальцем его не тронули. Наоборот, вытащили. Там его местный бобик вообще мочить хотел.
- Ясно. Иди принеси коньяк.
- Так... э... ехать надо, Владимир Леонидович, э... в магазин.
- Кутя, там в бардачке осталось.
- Так пролилось. Вот, все коленки замочил, - суетился Кутя, тряся штанинами.
Его коллега злорадно скалился, ожидая кульминационной точки Кутиного позора.
- Геннадий, привезите, пожалуйста, бутылку хорошего коньяка и чего-нибудь съестного. Вы же, Кутилов, покурите на свежем воздухе. Заодно проверьте, не болтается ли кто из посторонних.
Когда дуболомы исчезли, Ступин протянул мне сигарету. Прикуривая, спросил:
- Зачем вам это?
- Что?
- Почему в яму оконную залезли?
- От вас прятался.
- А почему?
- Вы убийца!
- Послушайте, я ничего не понимаю. Что за чушь? И вообще, что вы здесь делаете?
Ступин начинал злиться. И это было не так уж плохо - что-нибудь да прояснится. Хотя, с другой стороны, играть с ним не следовало. Наверняка еще одна парочка его мясников сидела за какой-либо из четырех дверей, ведущих из этого зала. Да и сам здоров бычок. А кроме того, я углядел у него под мышкой довольно внушительную рукоять револьвера. Под стать, наверное, был и ствол.
- Почему вы здесь? Кажется, мы договорились забыть ту историю!
- Ту я забыл, но появилось множество новых, забыть которые я не вправе.
- Яснее, пожалуйста.
- Можно. Дайте сигарету.
Прикуривая от его зажигалки, я с жадностью затянулся сигаретой. И затягивался до тех пор, пока алая пирамидка табака не выросла до двух сантиметров. Затем неуловимым движением ткнул сигаретой Ступину в глаз. И тут же, падая на пол, дернул на себя президентовы ноги. Я никогда не слышал, как ревет стадо бизонов, но думаю, именно так, как заревел Ступин. Не давая ему прийти в себя, я выдрал у него из-под мышки здоровенную "ДУРУ" и, приложившись рукояткой к черепу страдальца, положил конец его мучениям.
Кутя появился первым. И тотчас же принялся палить в меня из пушки, еще более внушительной, чем у хозяина.
- Убьешь, сука! - заорал я, нырнув за ящик, сообразив, что бьет он металлическими пулями.