— В моем возрасте? — потрясенно сказал Кастельянос. — Спасибо, фьорда, хоть дедушкой не назвали! Суставы воспаляются, надо же!
Он вылетел из буфетной, даже не сказав, зачем я ему была нужна. Так что я спокойно убрала, помыла, отвезла пустые кастрюли в столовую на погромыхивающей от недогруза тележке, пообедала сама, а время до полдника провела за учебниками. Количество их прибавилось, а спрашивала фьордина Каррисо строго.
Булочку, выданную в столовой, я решила отложить на завтрак. Я же не пациент, мне так много не нужно. Правда, фьорд Кастельянос говорил, что и пациентам много не нужно. Но раз уж военное ведомство рассчитало такие порции, то… Тут я окончательно запуталась в рассуждениях и даже подумала спросить у фьорда Кастельяноса. А потом решила ему о себе не напоминать — слишком сегодня он был странный. Пошлет опять с каким-нибудь поручением, а у меня еще не все намеченное на сегодня выучено.
До ужина время пролетело незаметно. Полдник прошел тихо. Я отметила, что фьорд Кастельянос так и не указал, выписал ли того больного, которого грозился отправить долечиваться в полк, поэтому накрыла и на него. Как оказалось, не зря. Отделение никто не покинул, но ели все непривычно молча, торопливо и посматривали на дверь.
Обеденное происшествие напугало всех, но к ужину, когда в отделении остался только дежурный целитель (и это был не фьорд Кастельянос), больные опять оживились и стали перебрасываться шуточками, отвлекая меня от учебников, но не забывая, что еда в тарелках не должна остыть. Столы постепенно пустели, лишь поступивший вчера одинокий больной из шестой палаты не торопился, жевал медленно и тщательно, совсем так, как нам говорили в школе. Наконец в помещении остались только мы. Я начала подумывать, не заняться ли уборкой, как вдруг он сказал:
— Дульче, посидите со мной, пожалуйста.
И вид у него при этом был такой просяще-несчастный, что я невольно посмотрела с сочувствием. Он ведь так и лежал в палате один, это же невообразимо скучно, даже словом перемолвиться не с кем. Все развлечения — обходы да назначенные процедуры. Здесь за день непременно затоскуешь и захочешь поговорить хоть с кем-то.
— Посидеть? — неуверенно переспросила я. — Просто так?
— Почему просто так? Можете чаю со мной попить, — предложил он и улыбнулся белозубой плакатной улыбкой. — Жаль только, к чаю ничего нет. Один чай пить неинтересно, и ужин был такой скромный…
Он с сожалением посмотрел в опустевшую тарелку и поскреб ложкой, пытаясь собрать остатки, прилипшие к стенкам. Но так как делал он это не первый раз, ничего там не наскреблось.