Но и тогда самым ужасным было то, что он потерял связь со своим ребенком. Он никогда не видел мальчика, но потеря от этого не становилась меньше. Долгие годы он не знал, что малыш родился, а когда узнал об этом, не решился встретиться с сыном, считая, что он не вправе врываться в жизнь мальчика, который всю жизнь считал отцом другого человека. Осознавать это было невыносимо больно. Валери отняла у него эту часть его жизни, боль потери оставила в его душе неизгладимый след.
Теперь же в сердце Рейда жила другая боль — причиненная Джулиет еще тогда, когда она объявила о разрыве отношений и ушла от него… как он полагал, навсегда. Он ощутил невыносимую боль, когда осознал, что Джулиет ушла из его жизни. Осознал, что в его доме больше никогда не зазвучит ее нежный голос, ее неповторимый женственный смех. Осознал, что ему больше незачем спешить домой после рабочего дня, чтобы увидеть самого дорогого и любимого человека, с кем можно поговорить по душам, доверить самое сокровенное.
Когда он выследил ее в доме у озера, боль вновь напомнила о себе, хотя он изо всех сил старался не подавать виду, не обращать на нее внимания, загнать ее в дальний угол сознания, чтобы не позволить ей манипулировать им.
Затем, когда она сообщила, что беременна, боль сменилась удивлением и радостью. Его сердце слегка оттаяло. Рейд ощутил нечто похоже на надежду. Будто ему дали второй шанс наверстать все то, что он потерял много лет назад.
А еще это был второй шанс возобновить отношения с Джулиет. Но она опять оттолкнула его, и боль усилилась, заполняя его, мучая больше, чем когда-либо прежде. И на этот раз он даже не надеялся на то, что она утихнет или уйдет совсем. Теперь он был уверен, ему не оправиться от этой раны.
Ему потребовалось слишком много времени, чтобы это осознать, что Джулиет нужна ему. С ребенком или без, его жизнь изменила именно она сама, изменила его — целиком, мысли и поступки.
В течение минуты Рейд любовался янтарными отблесками на гранях бокала, затем опрокинул в себя очередную порцию виски и, ощутив, как по нутру разливается тепло, принялся размышлять — не налить ли еще.
Он полагал, что сможет забыть ее, забыть об их жарком романе и вернуться к нормальной, спокойной жизни. Вот только проблема была в том, что он не хотел оставлять это в прошлом или притворяться, что забыл обо всем. Он не хотел отпускать Джулиет, не хотел видеть своего ребенка только по выходным.
Черт с ним, даже не так. Он не хотел видеть Джулиет только по выходным, а весть о ребенке была лишь поводом для того, чтобы переосмыслить ситуацию.