— Я знаю, мы только что познакомились, — произнес он грубым, хриплым голосом. — Но я по натуре большой романтик. И мне до смерти хочется сказать тебе три заветных слова…
— Три заветных слова? — переспросила я. Мистер Негодник кивнул:
— Да. Сходи прими ванну!
Я не смогла удержаться. Я снова расхохоталась. Вынуждена признать — мне по нраву грубые шуточки. Думаю, это потому, что я такая вся из себя паинька.
— Это твое лицо? — снова спросил Мистер Негодник. — Или ты стоишь на голове?
Я застонала.
— Не вини меня за эти шуточки, — сказал Итан. — Вини Мистера Негодника. — Он повернулся к болванчику. — Не слишком-то ты добр.
— Тогда прекрати вкладывать слова мне в рот! — парировал Мистер Негодник.
Это тоже вызвало у меня смех.
— Я БОЛЬШО-О-ОЙ НЕГОДНИК! — провозгласил болванчик.
— Ты потрясающий чревовещатель, — сказала я. — Как ты этому научился?
Итан посадил Мистера Негодника на кровать и подошел ко мне. Он пожал плечами:
— Не знаю. Просто тренировался, наверное.
Я хлопнула Итана по ладони:
— Что ж, отличная работа, приятель. Право слово, у тебя к этому талант.
И тут же ахнула. Потому что сидевший на другом конце комнаты Мистер Негодник повернул ко мне голову, открыл рот и залился мерзким смехом.
— Как ты это сделал? — воскликнула я.
Улыбка Итана поблекла.
— Я этого не делал, — сказал он и, вытащив руку из кармана, показал на Мистера Негодника: — Это он сделал.
Я нахмурилась:
— Ты вообще можешь быть серьезным?
— А я серьезен, — настаивал он.
Как ни старалась я быть добрее к Итану, он все равно вел себя как придурок. Я решила предпринять еще одну попытку.
— Знаешь, в моей школе все ребята должны посвящать хотя бы час общественной деятельности… — начала я.
— Вот радость-то, — сказал Итан.
— Да послушай! — прикрикнула я. — У меня к тебе дельное предложение. Я собираюсь дать урок рисования в доме престарелых, где живет моя двоюродная бабушка. Ты мог бы пойти со мной и показать веселый номер с Мистером Негодником. Готова поспорить, старичкам понравится.
— Класс! — сказал Итан. — Ага. Спасибо. Может, разучу с ним несколько новых шуток.
— Вот и славно. Шутки у тебя смешные, только гадостей бы поменьше, — сказала я.
С кровати донесся шорох. Через плечо Итана я увидела, как болванчик снова поднял голову. Он открыл рот и протяжно рыгнул.
Я засмеялась.
— Вот здорово, Итан, — сказала я. — Ну же, колись: как ты это делаешь?
— Я говорю правду, — шепотом проговорил Итан. — Я этого не делаю. — Он схватил меня за руку. — Прошу, поверь мне, Бритни. Иногда он будто бы… оживает.
Я вырвала руку.
— Ага, конечно. А мартышки летают на Луну!