Джейн смотрела в тот угол, где, съежившись в луже собственной крови, умерла Джемма Хамертон.
Затем вышла из спальни и направилась в коридор. Она остановилась у входа в комнату Джозефины и посмотрела на кровать. «Убийца прошел мимо этой спальни», – вспомнила она. В этой комнате спала приезжая, и дверь не была заперта. Но он все равно прошел мимо, направляясь в спальню хозяйки. Неужели он не знал, что здесь гостья? Не понял, что в доме появилась другая женщина?
Нет. Он знал. Именно поэтому он снова снял трубку. Именно поэтому пустил в ход нож, а не пистолет. Первое убийство он хотел совершить тихо.
«Потому что потом собирался пойти в комнату Джозефины», – пронеслось в голове Джейн.
Спустившись по лестнице, она вышла на улицу. Этим солнечным днем в жарком безветрии жужжали насекомые, но Риццоли по-прежнему ощущала царивший в доме холод. Она сошла по ступенькам веранды.
«Он побежал за ней сюда, вниз по ступенькам, – думала Джейн. – В лунную ночь преследовать ее было легко. Всего-навсего одинокая женщина в ночной рубашке».
Риццоли медленно пошла по подъездной аллее, вдоль пути, который Джозефина проложила босыми, израненными стеклом ногами. Впереди, за деревьями, простиралась основная дорога, и беглянке всего-навсего нужно было добраться до соседского дома. Крикнуть и заколотить в дверь.
Джейн остановилась, не отрывая глаз от испачканного кровью гравия.
«Но тут в ее ногу ударила пуля, – всплыло в голове у Риццоли, – и она упала».
Джейн неспешно двинулась по кровавому следу – он был смазан, потому что Джозефина с трудом ползла вперед на руках и коленях. Преодолевая путь сантиметр за сантиметром, она наверняка знала, что убийца идет следом, нагоняет ее для финального удара. Казалось, кровавая полоса будет тянуться до бесконечности, но вдруг она оборвалась – в десятке метров от дороги. Джозефина долго и отчаянно ползла сюда, и за это время убийца наверняка успел бы догнать ее. И уж точно смог бы в последний раз нажать на спусковой крючок и убежать.
Однако смертельный выстрел так и не прозвучал.
Джейн остановилась, разглядывая то место, где полицейские заметили стоявшую на коленях Джозефину. Прибыв сюда, они увидели только покалеченную женщину – и больше никого. Женщину, которая должна была умереть.
И только теперь Джейн поняла: «Убийца хотел, чтобы она осталась жива».
21
«Каждый из нас лжет, – думала Джейн. – Но так благополучно и всецело вжиться в собственный обман, как это сделала Джозефина Пульчилло, удается очень немногим».
Когда они с Фростом ехали в больницу, Риццоли размышляла о том, что за небылицы Джозефина выложит им сегодня, какие сказки ей придется сочинить для объяснения неоспоримых фактов собственной биографии, вскрытых полицией? Джейн гадала: удастся ли ей в очередной раз одурманить Фроста своим враньем?