Вслед за ним Джейн направилась в хранилище.
Здесь отпечатки ботинок казались ярче – подошвы убийцы были такими влажными от крови, что от них отлетали брызги. Янг зашел в лабиринт хранилища и указал в узкий проход. Объект их внимания застрял между ящиками.
– Лица там почти не осталось, – заметил Янг.
Но для Джейн и этого было достаточно, чтобы узнать Саймона Криспина. Удар обрушился на его левый висок, раздробив кости и хрящи и оставив воронку с запекшейся кровью. Кровь из раны стекала в проход, и на бетонном полу образовалась огромная лужа, насквозь пропитавшая разбросанную там древесную стружку. После удара Саймон прожил совсем недолго, но все это время его сердце продолжало биться и качать кровь, которая, выливаясь из пробитой головы, стекала на пол.
– Убийце каким-то образом удалось отлично рассчитать время, – сказал Янг. – Скорее всего, он наблюдал за зданием. Он наверняка заметил, как ушла госпожа Виллебрандт, а потому знал, что в музее осталось всего лишь два человека: доктор Пульчилло и восьмидесятилетний старик. – Янг поглядел на Джейн. – Мне сказали, что у нее загипсована нога, поэтому она не сумела убежать. И сопротивляться, скорее всего, тоже не могла.
Джейн поглядела вниз, на след, оставленный телом Джозефины. «Мы обещали, что с ней ничего не случится, – с горечью подумала она. – И поэтому Джозефина вернулась в Бостон. Она поверила нам».
– Есть еще одна вещь, на которую тебе стоит посмотреть, – сказал Янг.
Джейн подняла глаза:
– Что за вещь?
– Я покажу. – Он повел ее к выходу, и они выбрались из лабиринта ящиков. – Вот, – сказал Янг, указывая на закрытую дверь.
На два слова, выведенные кровью:
НАЙДИ МЕНЯ.
Джейн поднялась по лестнице на третий этаж. В музей со всем своим оборудованием уже приехали судмедэксперт и команда криминалистов, и здание наполняли, взвиваясь вверх по центральному лестничному пролету, эхом отдающиеся голоса и скрип шагов вторгшейся армии. Джейн немного задержалась на самой верхней ступеньке, внезапно ощутив усталость от крови, смерти и неудач.
А больше всего – от неудач.
Отлично прожаренный стейк, который она съела у мамы всего несколько часов назад, казался теперь камнем в желудке. «Всего одно мгновение, – подумала она. – Вот с какой скоростью чудесное летнее воскресенье может обернуться трагедией».
Она прошла по галерее, где были выставлены человеческие кости, мимо скелета матери, прижимавшего к груди скелет ребенка, и двинулась дальше по коридору к административным помещениям. Через открытую дверь одного из кабинетов Джейн увидела Барри Фроста – он сидел в одиночестве, опустив плечи и закрыв лицо руками.