– Вскрытие будет в Огасте? – спросила она.
– Да, около восьми часов. Так мне ждать вас?
– Я приеду. – Глубоко вздохнув, Джейн выпрямилась. – Думаю, мне стоит найти место для ночевки.
– До мотеля «Боярышник» несколько километров по главной дороге. Там хорошие завтраки. Не континентальная жуть, а чудесные омлеты и блинчики.
– Спасибо за совет, – поблагодарила Джейн. И добавила про себя: «Только патологоанатом, стоя над мокрым трупом, может восторженно рассуждать о блинчиках».
При свете фонарика она двинулась назад по тропе, которая теперь была помечена узкими полосками полицейской ленты оцепления. Выбравшись из чащи, Джейн отметила, что парковка начала пустеть – теперь там стояло всего несколько машин. Полиция штата уже обыскала здание, но ничего не обнаружила, кроме мусора и разлагающихся останков енота, которые Риццоли уже видела. Ни Джозефины, ни Брэдли Роуза им найти не удалось.
«Однако он был здесь, – подумала Джейн, поглядев на лес. – Он оставил машину у тех деревьев. Прошел по тропе, ведущей к болоту. А там, потянув за веревку, выволок из воды одно из своих сокровищ, словно рыбак – свой улов».
Джейн забралась в машину и поехала прочь по изуродованной дороге – ее бедный «субару» постоянно наталкивался на выбоины, которые во тьме казались еще более коварными. Не успела она свернуть на основную дорогу, как зазвонил ее телефон.
– Я дозванивался до тебя как минимум два часа, – сказал Фрост.
– Возле болота не было сигнала. Поиски закончили, но нашли всего одно тело. Я думаю, а вдруг у него есть еще один тайник…
– Ты где сейчас? – перебил ее Фрост.
– Я здесь переночую. Хочу присутствовать завтра на вскрытии.
– Я имею в виду – сейчас ты где?
– Еду в мотель. А что?
– Как называется мотель?
– По-моему, «Боярышник». Он где-то тут, поблизости.
– Хорошо, увидимся через пару часов.
– Ты приедешь в Мэн?
– Я уже еду. И не один.
– А с кем?
– Поговорим, когда доберусь.
Для начала Джейн заехала в аптечный магазин, чтобы приобрести новое нижнее белье и носки, а потом купила пиццу пеперони навынос. Повесив в ванной брюки, выстиранные руками, она расположилась в номере мотеля «Боярышник» и стала, поедая пиццу, читать дело Джимми Отто. Дело состояло из трех папок – именно столько лет Джимми был студентом Института Хильцбриха. «Нет, не студентом, скорее, заключенным», – подумала Джейн, вспомнив чудовищное бетонное здание и отдаленное местоположение. Там основательно изолировали мальчиков, которых стоит держать подальше от своих дочерей.
И в особенности таких, как Джимми Отто.
Внимание Джейн задержалось на расшифровке признания, которое Джимми сделал во время сеанса терапии. Тогда ему было всего шестнадцать лет.