– Сказал Лопесу, что его парень жив? – спросила она.
Моби мотнул головой, не прекращая пихать рукой в рот бобы и рис.
– За что он тебе платит, урод? – спросила Голубоглазая.
– Он только что очнулся, – запротестовал Моби. – Если точнее, пару минут как в мир живых вернулся.
Ткнул локтем Тула.
– Скажи же. Этот крысеныш только что очнулся.
Тул пожал плечами, зачерпнув горсть риса и мяса.
– На этот раз Моби не врет, – рыкнул он. – Как он и сказал, крысеныш только что очнулся.
Улыбнулся, обнажив острые клыки.
– Как раз к ужину.
И сунул огромную горсть еды себе в рот.
Голубоглазая скривилась. Забрала миску у Моби и отдала Гвоздарю.
– Тогда отрабатывай свой хлеб. Первым поест сын босса. А ты иди, скажи, что парень очнулся.
Моби скорчил мину, но не стал спорить. Просто встал и ушел. Пима присела рядом с Гвоздарем.
– Как ты?
Гвоздарь постарался улыбнуться, хотя уже почувствовал усталость.
– Пока не сдох.
– Значит, день удался.
– Ага.
Он принялся за еду.
Пима мотнула головой в сторону Ниты.
– Надо поговорить. За Везучей Девочкой еще не явились, – сказала она, переходя на шепот. – Твой отец теряет терпение.
– В смысле, теряет терпение? – спросил Гвоздарь, глянув на охранников.
– Он на нее глаз положил. Может, хочет отдать ее Голубоглазой, в Культ Жизни. Все говорит, сколько меди получит за эти чудесные глаза.
– Она знает о его планах?
– Она не дура. Даже такая богачка может понять, что к чему.
Голубоглазая прервала их разговор, присев рядом.
– Хорошо болтаем?
– Она просто спросила, как я себя чувствую, – ответил Гвоздарь.
– Ладно, – холодно улыбнувшись, сказала Голубоглазая. – А теперь заткнись и ешь.
Сидящий на пне Тул улыбнулся, обнажив клыки.
– Хороший совет, – рыкнул он.
Пима кивнула и молча отошла.
Это значило многое. Она боялась. Глянув на ее руку, Гвоздарь увидел, что сломанные пальцы прибинтованы к деревянным щепкам. Неизвестно, в них причина страха Пимы или в чем-то другом, что произошло за последние три дня.
Нита кончила есть.
– Хорошо научилась есть руками, – сказала она, ни к кому не обращаясь.
– А чем же еще есть? – спросил Гвоздарь, глядя на нее.
– Ножом, вилкой, ложкой, – ответила Нита, едва улыбнувшись. – Забудь.
– Чего? Ты над нами смеешься, Везучая Девочка?
Лицо Ниты стало непроницаемым, почти испуганным, и он был рад этому. Скорчил мину.
– Нечего смотреть на нас сверху вниз, если мы не обучены вашим богаческим штукам. Мы можем тебе пальцы обрезать, и тогда тебе с твоих проклятых ножей, вилок и ложек толку не будет. Так ведь?
– Извини.
– Ага, извиняешься, уже сказав.
– Заткнись, Гвоздарь, она извинилась, – сказала Пима.