Весь день первого января мы провели у родителей. Эд вел себя безукоризненно — улыбался маме, соглашался с папой, не протестовал, когда моя племянница залезла к нему на руки и принялась рассказывать о чем-то важном только для детей. Я его не узнавала и не знала, удивляться или радоваться. Казалось, сказка не закончится никогда. Но наступает время, когда карета превращается в тыкву. Для меня оно настало в восемь вечера, когда мы попрощались с родными, и автомобиль Эда покатил к клубу. Я дремала на заднем сиденье. Ворох эмоций и впечатлений принес приятную усталость. Эд молчал — он и так превысил лимит болтливости на год вперед.
Когда мы добрались до клуба, я почти спала. Почувствовала, как меня бережно достают из машины и несут. Сопротивляться и не думала. Прижалась щекой к плечу Эда и довольно сопела. А проснулась, когда стрелки близились к полуночи. Эд дремал рядом. Он стащил с меня уличную одежду и завернул в халат. От этой ненавязчивой заботы по телу растекалось тепло. Я осторожно прикоснулась к его щеке. Мой. Безумие какое-то. Почему мы вместе? Почему любим друг друга? Мы даже принадлежим к разным мирам. Но я знала одно — больше никогда и никуда его не отпущу. Любимого, вредного, единственного на свете.
Утром проснулась удивительно отдохнувшая и бодрая. Из коридора доносился запах кофе. Наскоро умылась и поспешила на кухню. Эд сидел за столом. Перед ним стояла почти пустая чашка. Хотела было спросить, где моя порция, но Эонард был таким сосредоточенным, что желание шутить исчезло.
— Что случилось? — примостилась рядышком.
— Ничего. — Эд залпом допил кофе. — Хотел поговорить, но боюсь, ты неправильно меня поймешь.
В голове тут же пронеслась вереница мыслей. Хочет бросить? Я его чем-то обидела? У нас неприятности? Что?
— Аля, завтра клуб снова начинает работу, и у меня будет много дел, — спокойно, размеренно начал Эд. — Я не смогу уделять тебе столько внимания, сколько ты заслуживаешь. А у тебя каникулы. Мне бы не хотелось, чтобы ты провела их в четырех стенах.
— Эд, о чем ты? Я с трудом понимаю… — пыталась найти смысл в его словах. Раньше Эда не волновало, что сижу одна, пока он работает. — Тебе снова угрожает опасность?
— Нет, Лесс так быстро не оправится, — поспешил заверить любимый. — Просто работа. Но и к себе возвращаться нельзя — ты живешь одна. Слишком легкая добыча для моих недоброжелателей.
— Что тогда? Отправишь меня на Гоа? — постаралась улыбнуться. Вышло жалко, наверное.