Столик заказывал мистер Брюнель. В этом человеке не было ничего особенного, по крайней мере ничего, на что Рауль мог указать конкретно, но он чувствовал себя в его присутствии неуютно. Даже странно, ведь мистер Брюнель был почти что карликом. Четыре фута девять дюймов, не больше. Но сложен очень пропорционально. По оценке Рауля, немного за пятьдесят. Красивая голова с зачесанными назад густыми темными волосами. Дорогая одежда, прекрасно сидит. Великолепные манеры, всегда спокоен, но при этом уверен в себе. Спорить с таким человеком никто не осмелится. Невозмутимое лицо, немигающий взгляд, тяжелые неподвижные веки. И все же было в этом спокойствии что-то… Рауль пытался подобрать слово… Да, что-то нездоровое. Спокойствие и неподвижность надгробного камня…
Рауль почувствовал раздражение. Одно дело — тщательная и придирчивая оценка клиентов, это весьма важно, но воображать себе Бог знает что — это совсем другое.
Радушно и вежливо улыбаясь, Рауль принялся обходить столики.
— Все в порядке, мисс Блейз?
— Чудесно! Спасибо, Рауль.
— Очень рад. Вас давно не было. Полагаю, ездили на юг?
— Да, только вернулась из Танзании.
— Надеюсь, поездка была интересной. Рад видеть вас снова, мадам.
— Благодарю вас, Рауль.
Рауль поклонился Уилли Гарвину, Модести и удалился.
Джайлз Пеннифезер изучал гору костей в своей тарелке.
— По-моему, ему не понравилось, как я обошелся с дуврской камбалой, — мрачно произнес он.
— По крайней мере, она уже была мертва, — удобно откинувшись на стуле, заметил Уилли, — я хочу сказать, что она все же отличалась от большинства ваших пациентов.
Джайлз рассмеялся.
— Здесь у меня уже нет ни малейшего шанса на хирургическую операцию. В Африке — пожалуйста, а здесь хирург, завидев на шее больного фурункул, сплавляет беднягу в Мидлсексскую больницу, где его оперирует какое-нибудь светило науки. Жаль. А мне бы так хотелось попрактиковаться. — Он повернулся к Модести. — Кстати, как твоя попка, дорогая?
— Джайлз, ровно неделю тебя это не интересовало. Ты выбрал очень удачный момент и, что приятно, задал вопрос внятно и громко.
— Ой, извини. И все же? Больше не болит?
— Все просто замечательно, — Модести перевела взгляд на Фрейзера и пояснила: — Слегка порезалась.
Фрейзер пожал плечами.
— Танзания, моя милая. Там так и норовят чиркнуть ножиком.
— Да нет же, — вмешался Джайлз, — это был вовсе не танзаниец…
— Джайлз, — оборвала его Модести, — мистер Фрейзер очень вежливо показал, что детали его не интересуют.
— Да? Понял. Он просто не захотел делать твою попу темой застольного разговора, да? Что ж, давайте о чем-нибудь другом. Но о чем? — Официант начал собирать тарелки, и взгляд Джайлза упал на останки камбалы. — Ну хотя бы о хирургическом вмешательстве. Знаете, впервые мне доверили скальпель еще в колледже — на анатомировании я препарировал руку. Точнее — предплечье.