— Пожалуйста, Адриан… не надо…
Здания, обступившие площадь с юга, были построены впритык, под общей крышей. Сейчас на этой крыше стоял Фрейзер и внимательно рассматривал особняк на противоположной стороне площади. Забраться на крышу было совсем несложно: он поднялся по лестнице на верхний этаж, а там воспользовался узкой служебной лесенкой, которая вывела его прямо на плоскую крышу. Она была достаточно длинная, и, двигаясь с одного ее конца к другому, Фрейзер во всех подробностях рассмотрел особняк Брюнеля, фронтон и боковая стена которого образовывали угол площади, откуда начиналась дорога на север.
Уэлбери-сквер сильно польстили, назвав площадью, ибо в действительности это была короткая, хотя и широкая дорога.
Фрейзер отчасти удовлетворил свое самолюбие, хотя прекрасно понимал, что практическая польза этого его занятия равна нулю. Облокотившись на невысокие перила, он изучал обстановку. Боковая стена особняка была глухой, без единого окна. Большое окно справа от входа, в фасаде первого этажа. Такие же окна на двух верхних этажах. Ступени, ведущие в цокольный этаж. Примерно в шести футах от стены особняка — ограда. Широкий тротуар. Уличный фонарь.
Фрейзер поднес к глазам прибор ночного видения. Увы, никаких признаков угольного люка. Он перевел взгляд на окна. Все шторы опущены. Лишь узкий луч света пробивался в щель между шторами в окне кабинета. План этого кабинета Фрейзер мог нарисовать по памяти. Он расположен на втором этаже, а сейф вмурован в глухую стену здания.
Но рисовать схему не было никакой необходимости. В служебном кабинете Фрейзера был подробнейший план дома, полученный от строительной конторы, которая семь лет назад по просьбе де Грюиля — крупнейшего поставщика бриллиантов — меняла интерьер здания. Как только Брюнель начал «разыгрывать» сингапурские бумаги, Фрейзер сразу же заполучил план особняка — это был автоматический шаг из разряда рутинных мер предосторожности.
Фрейзер вовсе не рассчитывал, что план когда-либо понадобится. Да и сейчас не был убежден, что обрек себя на бессонную ночь ради чего-то полезного, однако анализ ситуации доставлял ему удовольствие. В самом дальнем уголке подсознания у него теплилась неосознанная — и потому, вероятно, глупая — надежда, что Модести Блейз выручит их и на этот раз. Но суть его, суть холодного и рассудительного специалиста высочайшего международного класса подсказывала, что именно этого и надо опасаться: любой план Модести обречен на провал, задача невыполнима.
Фрейзер наклонился и посмотрел на лежавшую под ним дорогу. Какая-то машина въехала на площадь с востока, повернула у особняка налево и скрылась из вида. По тротуару с противоположной стороны молча шли двое мужчин. На углу возбужденно жестикулировали несколько молодых людей, судя по живописной одежде и длинным волосам — хиппи. Фрейзер отчетливо слышал их голоса, но не мог разобрать слов.