— Господи, — пробормотал Крутицкий, — ну почему этот Беликов пришел именно к вам? — Он взглянул на меня, в его глазах засветилась догадка. — Или вы были знакомы с ним раньше?
— Нет, мы познакомились, только когда он стал уже трупом. Бедняга даже сказать ничего не успел.
— Но тогда почему вы не согласились выдать его нам за деньги? — изумился он. — Вы что, коллекционируете мертвецов?
— Просто мой босс считает себя обязанным помогать всем клиентам без исключения, в том числе и покойникам.
— Невероятно… Ну что ж, теперь мне все ясно. Я признаю свое поражение. — Он безучастно уставился перед собой. — Но это совсем не означает, что вы выиграли…
— О чем это вы? — насторожилась я.
— О чем? — Он горько усмехнулся одними уголками губ. — Сейчас скажу… Можно я накину пиджак, а то знобит что-то? — Он зябко поежился.
— Можно.
Накинув на плечи пиджак, он как-то странно посмотрел на меня и сказал:
— Видишь ли, моя девочка, когда я вступил в эту опасную, но очень прибыльную игру, я, как и многие, дал расписку о неразглашении тайны. В противном случае меня ждет лютая смерть. Лютая, понимаешь? Люди, которые стоят за всем этим и диктуют правила игры, никогда и ничего не прощают. Они все видят и все знают. Им было известно о предстоящем обыске, о том, что утром сюда опять заявятся менты, и о том, что жена твоего босса сейчас лежит на сохранении в клинике. Я уверен, что ее уже нет в живых…
На моей голове зашевелились волосы, мне захотелось вцепиться в эту сволочь мертвой хваткой и рвать на части. Но я сдержалась. Сволочь продолжала:
— Они даже знают, что ты сейчас находишься в этом кабинете.
— Как это?
— Очень просто: когда ты вошла сюда, я нажал ногой на потайную кнопку в полу, и теперь они слушают наш с тобой разговор…
— Ну ты и гад, — буркнула я.
— Не то слово, — хмыкнул он печально. — Я уверен, что они уже едут сюда. Ты смогла справиться с моими людьми, но с теми, кто за мной стоит, тебе тягаться не по силам, можешь мне поверить…
Со стороны коридора послышался неровный гул, словно целая армия спешила сюда, гремя подкованными железом сапогами.
— Что это значит? — спросила я.
— Разве это не ясно? — Его лицо исказила злорадная усмешка. — Тебе крышка. И твоему Родиону тоже. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как тебя обломают, но, увы, ты загнала меня в тупик, из которого есть лишь один выход…
— И какой же? — Я никак не могла понять, к чему он клонит. Шум в коридоре нарастал.
— Какой? — Он хитро взглянул на меня. — Сейчас все сама увидишь. Пока эти люди сюда ворвутся, ты ведь наверняка успеешь причинить мне еще немало боли, а я ее боюсь — тут ты была совершенно права. Поэтому с радостью оставляю тебя на растерзание моим покровителям, ха-ха-ха! — Он вдруг истерично расхохотался. — Ох, и не завидую же я тебе, крошка! А теперь прощай…