Босс удивленно поднял брови, а я спросила:
— О чем это вы?
— О том, что вы, наверное, боитесь, что мы пришьем вас при встрече, не так ли? — вкрадчиво проговорил он. — Поэтому давайте, укажите сами место и время. И забудем обо всем этом, как о неприятном недоразумении. Кстати, если вы сейчас записываете наш разговор, то учтите: мне терять нечего — перед своей смертью я уничтожу вас любой ценой. Любой, понимаешь, детка? Мои ребята разнесут вашу шарагу по кирпичику, а вас самих, включая беременную кухарку, порежут на мелкие куски.
— Но это же беспредел, — пролепетала я.
— Вот именно, — хмыкнул он, — ты совершенно правильно понимаешь ситуацию. Беспредел — моя специализация. Для того меня здесь и держат. Я могу приструнить кого угодно, меня все депутаты как огня боятся. Я охраняю своего босса, и он меня ценит. По крайней мере ценил до сих пор. Ну, что еще тебе сказать, чтобы стало ясно, что сопротивление бесполезно?
— Да, пожалуй, уже хватит, — промямлила я. — Все понятно. Только еще один вопрос.
— Давай.
— Как быть с матерью Светланы и Петра?
— С ней мы сами разберемся. Она куда-то смылась, но мы ее найдем, не переживайте. Ей все равно уже давно пора в могилу, старой карге.
— Мы так не считаем. Босс просил передать, чтобы вы оставили ее в покое — он попытается договориться с ней. Не нужно больше трупов. Считайте это одним из условий нашей сделки.
Помолчав немного, он хмуро спросил:
— А где гарантии, что она не подымет хай?
— Ей ведь ничего не известно, а мы ничего не скажем — вот вам и гарантия. Согласны?
— Мудро. Ладно, Бог с ней, пусть живет. Я знал, что мы договоримся. Так куда доставить бабки? И уберите уже этих ребят от офиса — на вас никто нападать не собирается. Они же всю вашу клиентуру распугали, ха-ха! Тоже мне, детективы!
— Деньги привезите в офис. Через час. Вашего человека пропустят. Надеюсь, расписки давать не нужно?
— Что ты, крошка, какая расписка, ха-ха! — опять загоготал он. — Мы ведь деловые люди! Уговор дороже денег! Ты пойми, вы ведь у меня в руках, и я плачу лишь для очистки совести, это последняя попытка все решить мирно. Начнете дергаться дальше — даже пожалеть об этом не успеете. Все, через час бабки будут у вас. И покончим с этим.
В трубке коротко запищало. Я положила ее на аппарат, а Родион выключил диктофон. Таким подавленным и расстроенным я своего босса еще не видела. В глаза мне он старался не смотреть, пряча взгляд по углам комнаты, пальцы нервно выстукивали по столу дробь. Мне даже стало его жалко. Себя, впрочем, тоже.
— Ну вот и все, — тихо бросил он. — Можно считать, что дело закончено. Ты пойми, Мария, я не могу рисковать Валентиной и ребенком. Эти подонки не шутят, они ни перед чем не остановятся. Прости уж, но нужно признать, что мы проиграли, — голос его дрогнул. — Проклятье. Первый раз такая ерунда.