– Да.
– И где же она сейчас?
– В Норвегии.
Перивинкл с минуту смотрит на Сэмюэла, обдумывая услышанное.
– Ничего себе, – наконец произносит он.
– На севере Норвегии, – уточняет Сэмюэл. – На самом ее верху.
– Впервые за всю мою жизнь не знаю, что сказать.
– Она хочет, чтобы вы рассказали мне правду.
– О чем же?
– Обо всем.
– Сомневаюсь.
– О вас и о ней.
– Кое-что детям о матерях, скажем так, лучше не знать.
– Вы познакомились в университете.
– Едва ли она хочет, чтобы вы узнали всю правду.
– Она сама так сказала. Слово в слово.
– То есть в буквальном смысле? Потому что есть вещи…
– Вы познакомились в университете. И стали любовниками.
– Вот я об этом и говорю! Кое-какие подробности, скажем так, сексуального характера…
– Пожалуйста, расскажите мне всю правду.
– Кое-какие пикантные детали, которые, я думаю, лучше не обсуждать, чтобы не смущать друг друга, если вы понимаете, куда я клоню.
– Вы были знакомы с мамой в университете, в Чикаго. Да или нет?
– Да.
– И как вы ее узнали?
– Скорее познал, в библейском смысле.
– Я имею в виду, как вы познакомились?
– Она поступила на первый курс. Я был контркультурным кумиром. Тогда меня звали иначе. Себастьяном. Сексуально ведь? И куда лучше, чем Гай. Не могут кумира контркультуры звать Гаем. Слишком заурядное имя. Ну, в общем, ваша мама в меня влюбилась. Так получилось. И я тоже в нее влюбился. Она была классной девчонкой. Милая, умная, сердечная, абсолютно не выпендрежница, что для моего тогдашнего круга было в диковинку, поскольку приятели мои даже одежду выбирали так, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Фэй же все это не интересовало, и это было необычно и ново. Я тогда издавал газету под названием “Свободный голос Чикаго”. Ее читала вся продвинутая молодежь. Чтобы вы понимали, в конце шестидесятых годов это было чем-то вроде теперешних интернет-мемов.
– Как-то не верится, что мою мать все это могло увлечь.
– Между прочим, газета пользовалась большим влиянием. Серьезно. В чикагском Историческом музее есть все выпуски. Если вы захотите их пролистать, вас заставят надеть белые перчатки. Ну или можно посмотреть их на микрофишах. В архиве есть все номера, в том числе и на микрофишах.
– Мама не очень-то любит общаться. Зачем вообще она связалась с протестующими?
– Да она и не хотела. Просто вдруг оказалась в гуще событий, так сказать. Кстати, вы знаете, что такое микрофиша? Или вы их уже не застали? Это такие черно-белые фотопленки, их вставляют в специальный аппарат, который испускает горячий воздух и лязгает, когда переворачиваешь страницу. Аналоговая штука, в общем.