Мотивация власти — сама власть, а цель власти — её собственная устойчивость. Идеология — это инструмент достижения властных целей и адаптации среды ради сохранения власти. В данной связи может быть востребована любая идеология — как инструмент для удержания и укрепления власти. Богатство — важный ресурс власти, но не самоцель. Нажива — мотивация вассалов и челяди власти, другая их мотивация — сохранение покровительства сюзерена. Вассалам и челяди идеология нужна лишь для ориентировки и оправдания своих действий перед сюзереном.
Российская власть — как система кланов «на кормлении» — сложилась в 90-е годы. Некоторыми из своих корней она уходит в советское прошлое, другими — и вовсе далеко за временные и пространственные пределы России. Принятая ею идеология (условно — неолиберализм) выступает как эффективный инструмент формирования институтов и законов, позволяющих стремительно обогатиться (за счёт общенародной и/или государственной собственности). Вторая важная (и ставшая ныне важнейшей) функция этой идеологии — возможность вписаться в мировое сообщество, согласовав с ним цели, ценности и место России в мире.
Взаимодействия внутри российской власти складываются из противоречий клановых интересов и влияний, определяемых мерой зависимости клана от внешнеполитической конъюнктуры.
Мобилизация совести
Главное, что нам надо мобилизовать, — это люди, их стремления, их надежды. В этой связи особую роль приобретает образ будущего — такого будущего, в котором хочет жить большинство населения, такого, которого они желают своим детям и внукам. Ещё раз напомним, что для части общества привлекательное будущее находится в других странах. Один телевизионный «мыслитель», которого, видимо, приглашают исключительно для возбуждения взрыва народного гнева, высказался так: «Оппозиционеры хотят улучшить и модернизировать Россию, я же убежден, что это в принципе невозможно. Русская цивилизация — а я рассматриваю её как отдельную и здесь солидарен с русскими патриотами, — в принципе представляет собой тупиковую цивилизационную, культурную, историческую и государственную ветвь исторического развития». Самого себя сей профессор позиционирует как человека, «который в принципе не верит в развитие этой страны (России) и никак ментально себя с нею не соотносит». Ну, и мы себя с ним никак не соотносим — но вот с его идеалами и ценностями, которые исповедует не только он, но и весьма влиятельная часть нашей «властной вертикали» и средств массовой информации, бороться следует.
Так что же нам надо мобилизовать в первую очередь, и для какой цели? Исчерпываются ли наши стремления разумным желанием жить побогаче и покомфортнее? Решит ли все наши проблемы «эффективная» экономика? Или мы, не отказываясь от экономических результатов и, несомненно, стремясь к ним, взыскуем чего-то более важного и ценного? Не есть ли это важное и ценное — стремление к справедливости? Если так (а я считаю, что это именно так!), то надо научиться производить справедливость и устранять несправедливость. А для этого самой главной мобилизацией должна стать мобилизация совести. Главной заботой должен стать не «экономический рост» и не «инвестиционный климат», а формирование такой этической среды, в рамках которой будет возможен и рост экономики, и рост благосостояния, но только такой, который общество будет воспринимать как справедливость. А как этого достичь, если мы — российское общество — до сих пор не можем найти хоть какого-то взаимопонимания, согласия в своих взглядах на то, что есть справедливость? Этот вопрос, кажется, нигде и никем, как тема дискурса — не затрагивается. А без основательного анализа представлений о справедливости, существующих не в книжках, а в головах и сердцах наших сограждан, никакое движение к этой самой неуловимой справедливости невозможно.