— Какого рода собрания?
— Я смеялась над политикой, как над ерундовым занятием, как, впрочем, и сейчас, но достаточно слышала, чтобы понять, что Пол и остальные — воинствующие коммунисты. Я больше не хотела туда возвращаться: эти тайные встречи меня пугали. Я не переставала говорить Полу, что за гораздо меньшее сценаристы были арестованы и приговорены к тюремному заключению, но он только смеялся над этим как ненормальный. Можно было даже подумать, что все это его возбуждает. Он говорил, что сейчас времена меняются и что скоро мы сможем в открытую выражать свои мнения…
— Так вы из-за этого расстались?
После минутного колебания Элизабет снова заговорила:
— Об этом я почти ничего не знаю… Некоторое время спустя Пол захотел уехать в Нью-Йорк. Ему до смерти надоела работа сценариста, и он больше не выносил западное побережье. Он хотел посвятить себя своим книгам и карьере писателя. Мы были не настолько влюблены друг в друга, чтобы я за ним последовала… и, главное, я не хотела отказываться от своей карьеры.
Поднялся легкий бриз. Лора задрожала. Она вынула из сумочки пачку «Олд Голд» и предложила сигарету Элизабет.
— Они подозревают, что ты тоже коммунистка?
— Нет, они знают, что я не интересуюсь политикой. Но, к своему несчастью, я общалась с этими людьми… и скоро буду работать с Харрисом.
Лора изумленно застыла на месте.
— Харрис… Он-то здесь при чем?
Элизабет зажгла сигарету зажигалкой, которую та ей протянула.
— Полагаю, ты знакома со сценарием «Покинутой»?
— Не читала, но знаю, о чем там. Напоминаю, что я, скорее всего, тоже буду работать на этом фильме!
— Но есть кое-что, чего ты не знаешь: он не написал ни одной, даже самой короткой строчки этого сценария.
— Это как?
Элизабет затянулась и выпустила клуб дыма, который тотчас же был развеян бризом.
— Он просто служит подставным лицом для Питера Спаркса — автора-коммуниста, который во времена Маккарти был осужден и теперь живет в Мексике.
— Откуда ты это знаешь?
— Мне рассказал тот агент, Джон Сеймур. О, на детали он не скупился. Харрис, несомненно, в курсе, как и Уэллс…
— Я не понимаю, Элизабет. Они что, хотят тебя арестовать?
— Арестовать меня? Нет, конечно!
— Что же они тогда ждут от тебя?
Элизабет скрестила руки на своем платье из белого шелка.
— Они хотят сделать из меня союзницу, точнее доносчицу. Они хотят, чтобы я рассказывала им все, что могу узнать во время съемок: про Харриса, про Уэллса, про членов съемочной группы… Он сказал: «Вы послужите своей стране, Элизабет, и разоблачите последних красных, избежавших антикоммунистических мер». Они знают, что этот фильм может сделать из меня знаменитость, большую знаменитость. Несколько ближайших лет я могла бы быть им очень полезна.