Она подняла взгляд к кругу прожекторов над головой. «Боже мой, Лиззи, что с тобой происходит?» Она снова затянулась, дым от сигареты раздражал горло.
Щелк.
Всего в нескольких метрах перед ней стоял Харрис. Он держал в руке маленький фотоаппарат — «Графлекс», как он ей однажды сказал, — которым он фотографировал актеров фильма без их ведома. Она скорчила гримасу и по-детски высунула язык.
— «Твоя краса не будет быстротечна, не скажет Смерть, что ты в ее тени»[87].
— Что?
— Шекспир, восемнадцатый сонет. Ты что, ничего не учила в школе?
— Я всего лишь необразованная молодая девушка. Или вы этого раньше не поняли?
— Не надо ложной скромности, Элизабет. Я видел, какие книги у тебя валяются в гримерке. Ты первая актриса, которую я вижу за чтением Платона. Ты явно не разделяешь вкуса Вивиан к дамским романам.
Она пожала плечами.
— Я не понимаю и половины из того, что читаю!
— Разве это важно? Я оставил учебу в 15 лет, к большому отчаянию отца, который хотел, чтобы я стал хирургом. Все, что я знаю, я выучил самостоятельно, без чьей-либо помощи. Жизнь — незаменимая школа.
Элизабет указала на фотоаппарат, который у Харриса всегда был в руках.
— Почему вы все время фотографируете?
Рабочие продолжали копошиться на съемочной площадке. После того как один из них закрыл объектив крышкой, Уоллес Харрис подошел к ней.
— По той же причине, по которой снимаю фильмы. Все, что мы снимаем на пленку, продолжает существовать после нашей смерти. Лето не увянет… Мы фиксируем мимолетные мгновения для вечности. Когда ты будешь очень старой и покажешь фильм, который мы сейчас снимаем, своим внукам, молодая Элизабет Бадина продолжит существовать в качестве Вивиан.
— Вивиан не существует, это всего лишь персонаж!
— «Весь мир — театр, в нем женщины, мужчины — все актеры»[88].
Элизабет улыбнулась.
— Снова из Шекспира?
— «Как вам это понравится»… Я принесу тебе томик. Любовь, предательство, веселье, очарование… эта пьеса — картина жизни. Тебе следует ее прочитать.
Харрис присел на кофр так близко от Элизабет, что его ноги касались ее юбки.
— Вивиан, по сути, всего лишь существующий на бумаге персонаж, порожденный воображением сценариста. Но уверяю тебя: сейчас он существует, причем исключительно благодаря тебе.
Режиссер приложил два пальца к складке ее губ.
— Извини, мне не стоило на тебя кричать. Художник не должен винить модель в своих собственных несовершенствах. Никто не понимает Вивиан лучше тебя. Я просто-напросто оказался неспособен ухватить то, что ты мне хочешь показать.
Он поднял вверх свой фотоаппарат.