— А теперь ты уверена?
Я продолжал самым жалким образом идти ко дну, но не мог найти ничего умнее, чтобы сказать.
— Да, я была у врача.
Одним глотком я осушил свой бокал белого вина.
— Почему ты мне раньше об этом не сказала?
Единственным способом скрыть замешательство было пойти в атаку.
— Я сказала бы тебе, если… Но, Дэвид, разве того, что я тебе тогда сказала, было недостаточно? Ты так и не понял, что между нами не так? Мне было страшно тебе об этом говорить, я не находила подходящего момента. Именно для этого я и приехала в Лос-Анджелес. Но, когда я вошла в твой кабинет, у меня было впечатление, что у тебя своя тайная жизнь. И что на самом деле я тебя совсем не знаю…
— Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь? И все это из-за нескольких валяющихся старых бумаг!
— Нескольких старых бумаг! Если бы ты себя видел в тот день, когда поделился со мной своими открытиями! Ты расследуешь исчезновение своей матери, которую не знал и мысль о которой преследует тебя всю жизнь. Вот только не пытайся меня убедить, что причина в обычной работе, над которой ты часами сидишь у себя в кабинете!
— Меня заставили броситься в это расследование обстоятельства, я ничего такого и не хотел.
— Может быть, но сейчас ты живешь пленником прошлого. А для меня важнее всего будущее: мне необходимо кое-что построить, и решать тебе, если ты хочешь быть частью этого проекта.
Мне так и не удалось поверить, что Эбби беременна. Без сомнения, мне следовало бы прокрутить перед своим внутренним взором картины материнства, новорожденного, пеленки-распашонки, первые шаги, но все это оставалось в моем сознании абстрактными понятиями. Я был отцом этого ребенка и не испытывал ничего, кроме ужасной тревоги, вдвое усиленной ощущением, что земля уходит у меня из-под ног.
— Ну, значит, у нас будет малыш…
Мне требовалось высказать эту мысль вслух, без какой-то определенной цели. Эбби вздохнула, прислонившись к спинке своего кресла.
— Малыш не спасает пару, Дэвид. Ради того, чтобы у нее было будущее, его не производят на свет.
— Что же ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
— Я знаю, что это должно быть для тебя сложно. У тебя не было родителей, твоя мать практически не знала твоего отца…
— Очень прошу, не нужно об этом! Ты явно думаешь, что жизнь настолько схематична, я что буду обречен воспроизвести незыблемую семейную схему? И, по-твоему, я никогда не смог бы стать хорошим отцом, потому что у семьи Бадина их нет?
— Я тебе совсем не это сказала: но согласись, что нынешняя ситуация ничего не улаживает. Вот почему я тебе тогда ничего не смогла сказать. Из-за твоего прошлого у тебя нет мира в душе… а я не могу соперничать с мертвой.