Ноябрь 1957 года
Шум голосов. Сдержанные и безудержные смешки. Элегантные наряды и знаменитые лица, проплывающие между вычурных колонн из порфира из холла в банкетный зал…
Вечер затягивался. Он происходил на роскошной вилле невероятно богатого агента, имя которого Элизабет не запомнила: что-то, заканчивающееся на «вуд» или «худ». Она стояла в углу гостиной с почти пустым бокалом в руке и деланой улыбкой на губах. Хозяин дома только что устроил глупый конкурс шарад — одна из ребяческих игр, предназначенных для того, чтобы продлить вечер, сделать его интереснее и оживленнее в этот поздний ночной час. Элизабет наблюдала за гостями издалека — простой зрительницей пьесы, интригу которой она так и не поняла.
Здесь она оказалась, по сути, случайно. В конце съемочного дня у нее была роль в комедии — официантки, произносящей какие-то три реплики, которые, конечно же, при монтаже будут вырезаны. Знакомый статист пригласил ее поужинать. И как он об этом сказал… «Я получил нечто вроде приглашения на вечеринку». Она согласилась.
Вихрем ворвалась к себе, чтобы торопливо натянуть единственный свой вечерний наряд: платье за 15 долларов, сшитое просто кошмарно. Она не переставая дергала неправильно заложенные складки.
Они прибыли в числе последних гостей. Правило, которому научил ее приятель с курсов драматического искусства: если хочешь эффектно появиться и чтобы все взгляды были обращены на тебя, лучше обставить свое появление именно так, остальное уже вопрос дозировки. Остается, правда, риск, что запоздавшие гости попадут в общество уже слишком нетрезвое, чтобы обратить на них хоть малейшее внимание.
Приятель-статист исчез после третьего стакана. Может быть, он нашел себе другую компанию, где ему интереснее, чем с ней? Старую обладательницу наследства, ищущую объект для покровительства, или актрису на склоне лет, желающую убедиться, что не потеряла способности соблазнять? В любом случае к этим категориям она точно не принадлежит. Одного того, что газеты могут упомянуть тебя в числе присутствующих, хватало, чтобы забыть, насколько тут скучно. Более того, если бы руководители киностудий увидели ее среди настоящих кинозвезд, они бы подумали, что она — одна из них.
Элизабет не заметила мужчину, который двигался в ее направлении. Она увидела его, только когда он оказался прямо перед ней: лет тридцати, живой взгляд, тонкие усики, смокинг, сидящий на нем настолько хорошо, насколько ужасно было ее платье.
— Добрый вечер. Я все время за вами наблюдаю и…