— Он знал, что скоро умрет, и хотел открыть вам всю правду…
— Это я понял только на прошлой неделе, после самоубийства Лоры. Тем не менее я был крайне расстроен этим письмом Уоррена и его смертью. Почему спустя столько лет он захотел поговорить со мной об Элизабет? Он был даже не в курсе наших отношений — по крайней мере, я так думаю. У меня даже в мыслях не было, что Лора могла убить твою мать. Я всего лишь считал, что она что-то знает о ее исчезновении и в свое время рассказала это брату.
Кроуфорд встал.
— У меня начинают болеть ноги. Не хочешь немного пройтись?
Мы прошли вдоль целого ряда эстампов, гравюр и свитков эпохи Эдо[101]. Но ни Кроуфорд, ни я не обратили на них ни малейшего внимания.
— В июне я провел целую неделю у Уоллеса в Беркшире. Я заметил, что он устает от любой мелочи и что его состояние ухудшилось. Должен тебе сказать, я сильно колебался, стоит ли говорить ему об Уоррене: его вгоняло в депрессию любое упоминание о том периоде его жизни. Но Уоллес был моим лучшим другом, и я не хотел держать его в стороне.
— Харрис знал, что вы состояли в близких отношениях с моей матерью?
— Он узнал это сразу после ее исчезновения, и это едва не стоило нам дружбы. Он не понимал, как я мог впутать его в такое.
— И… относительно меня?
— Я не повторил свою ошибку и признался ему сразу, как только узнал правду. Он даже держал в руках копию твоего свидетельства о рождении.
— Как он отреагировал, когда вы показали ему записку от Уоррена?
— Он был потрясен и пришел к тем же выводам, что и я. Единственная разница…
— Да?
После минутного колебания Кроуфорд продолжил:
— Пережить киносъемки — это неповторимый опыт. Люди, которые не знали друг друга, вынуждены на протяжении месяцев находиться бок о бок. Трудно все время играть комедию, естество быстро проявляется во всей красе. Каждый день Уоллес видел, как Элизабет и Лора разговаривают, вместе шутят и смеются. Но Уоллес был не абы кто, а маниакальный наблюдатель за себе подобными. Он часто говорил, что хороший режиссер должен быть способен видеть в других то, что они сами о себе не знают. Короче говоря, он тогда почувствовал, что связь между Элизабет и Лорой… особенная. Но он никогда бы не осмелился выразиться более ясно. Но зато у него не было никаких сомнений, что Лора обладает важной информацией. На самом деле мы оба считали, что она знает виновного… или, по крайней мере, у нее есть какие-то подозрения насчет того, кто преступник, в том случае, если это все же было убийство.
— Но вы ничего не смогли сделать!
— У нас не было никаких доказательств. Кроме того, Уоллес не мог заняться этим делом, да и я ему этого не позволил бы. Мы подумали, что ты имеешь право знать то, что знаем мы.