— А если серьезно?
— Послушай, я, может быть, не должен тебе этого говорить, но мне позвонила Эбби.
— Эбби? Почему это?
В его голосе послышалось некоторое замешательство.
— Ты знаешь, каковы женщины: вечно что-то себе вообразят… Думаю, что она беспокоится о тебе.
Я был изумлен и одновременно сильно рассержен. Конечно, Эбби была далека от того, чтобы понять, в какое дерьмо я влез, подписав этот контракт, но я никогда бы не подумал, что она может что бы то ни было рассказать обо мне Катберту.
— Она беспокоится? Я сам себя спрашиваю, почему. Потому, что я так поспешно уехал из Нью-Йорка? Мне всего лишь хотелось подышать свежим воздухом и повидать бабушку.
— С ней все хорошо?
— Порядок… А что она тебе такое сказала?
— Ничего конкретного, вот почему я решил тебе перезвонить. Если в двух словах, она думает, что я оказываю на тебя плохое влияние.
— Ты что, шутишь? Но ведь она не осмелилась выкинуть такую штуку?
Это я уже выкрикнул в телефон. Все клиенты в кафе повернулись в моем направлении. В конечном счете я был таким же, как те люди, которые еще недавно до судорог бесили меня. Прилипнув к мобильникам, они навязывают всему миру свои личные неурядицы и свой трындеж.
— Успокойся. Она совсем не это сказала… то есть не в буквальном смысле. Но именно это я и подумал. Дэвид, я не наивен: я прекрасно знаю, что переписывать за другими сценарии — это не курорт, но я действительно думаю, что тебе требуется именно это, по крайней мере, в ожидании…
А ведь это в первый раз он так открыто заговорил о моей деятельности «доктора сценариев».
— Ожидая чего? Что я снова буду в состоянии родить беспроигрышную историю?
— Я бы не стал употреблять таких слов, но если тебе нравится — да, я имел в виду именно это.
Я издал короткий нервный смешок.
— Я сказал Эбби, что уже начал писать сценарий — настоящий, а не латание дыр.
— Что еще за история?
— Наврал я! На самом деле я уже несколько лет не написал ни строчки. Niente…[59]Nada…[60] Вот поэтому она тебе и позвонила: вообразила, будто ты мешаешь мне посвятить себя будущему шедевру.
— Не воспринимай все так трагически! Твой фильм попал прямо в яблочко, а вот то, что последовало за ним, — в молоко. Ты не первый и не последний, с кем такое происходит. Но разве это достаточное основание, чтобы считать, что ты никогда ничего не напишешь? Тебе едва исполнилось сорок, у тебя еще есть время.
— Вот уже многие годы я говорю себе, что у меня есть время.
— Не так уж много у тебя их прошло! Харпер Ли[61] написала за всю жизнь одну-единственную книгу.
Ее пример, хоть и авторитетный, был не из тех, что могли бы утешить меня, но я предпочел идти дальше. Сейчас мой, образно выражаясь, переход через пустыню был для меня наименьшей из забот: я только и думал, что о статьях, которые откопал в библиотеке, и больше всего хотел завершить этот разговор.