Наталья Дмитриевна села за руль.
— Только не быстро, — попросил Александр Исаевич. — Когда быстро, впечатления разлетаются. Мы не по надобности едем, зачем нам быстро…
Александр Исаевич всегда волновался, если скорость автомобиля была больше сорока километров в час.
Его враг, главный идеолог Советского Союза Михаил Андреевич Суслов передвигался только со скоростью тридцать километров в час. Даже если спешил. Суслову на «ЗИЛ» поставили (спецзаказ!) двигатель, как от «Запорожца», ибо зиловский мотор не мог выдавать тридцать километров в час, это для «ЗИЛа» слишком мало…
«Береженого бог бережет», — напоминал товарищ Суслов.
Всем!
Двое русских не любили быстрой езды: выдающийся писатель и выдающийся коммунист. Два врага, схлестнувшихся — насмерть — сразу после «Ивана Денисовича»… Солженицыну повезло. Суслов, «жердь с головою робота», как он назвал его однажды (Берия, например, сравнивал Суслова с солитером), читал «Ивана Денисовича» по приказу Хрущева, а Хрущев («понурая свинка глубоко корень роет…») ненавидел Сталина — за расстрелянного сына и вечный страх перед ним.
Сталин вернул крепостное право. В Советском Союзе все были крепостные: Каганович (его брат был доведен до самоубийства), Калинин и Молотов, чьи жены — сидели (Молотов развелся с Жемчужиной за день до ее ареста.
Правда, в лагерь Полина Семеновна, слава богу, не попала, жила «на выселках», в казахстанской степи; одна, с котом, взятым из дома, из Москвы. Молотов примчался за ней через день после похорон Сталина, увез ее, полуголодную, в Москву. Так до конца жизни Полина Семеновна его и не простила; жили они сначала в Кремле, потом в Ильинском, друг без друга не могли, но оставались в разводе — довеку.)
Узнать бы — а как? От разных людей Александр Исаевич слышал, что жена Молотова всю жизнь любила Сталина. Жила с Молотовым, любила Сталина и от Молотова это не скрывала…
В банде ЧК-ГБ все были хороши. Система! Товарищи из Политбюро, наркомы — будущие мертвецы, просто чиновники с удовольствием (каждый — в свой срок) давали подписку о сотрудничестве с органами. Подписать почти всю страну на тайное сотрудничество… — это же какая сила, да?
Иными словами, кроме «вождя всех времен и народов», у них — у всех! — был еще один начальник: руководитель тайной коммунистической полиции. Так у кого же больше власти над страной — у партии или у «органов». Словом, Хрущев… «все же он из мужичества пришел…» Хрущев, потрясенный до слез «Иваном Денисовичем», там, у моря, на госдаче в Пицунде вряд ли плакал, читая Солженицына, по невинным жертвам «культа личности». Здесь другое: на пьянках в Кремле Сталин заставлял Хрущева отплясывать гопака, со стриптизом, в одних трусиках.