А лучше бы и не знать… честное слово!
Декабрь 73-го, страшная пора: КГБ ищет «Архипелаг», «Круг» и все последние тексты, вышедшие из-под пера Александра Исаевича.
«Сука власть» озверела. Правда, Андропов колеблется: если Солженицын покажет ГУЛАГ так, что весь мир вздрогнет (именно так: весь мир)… что ж, может быть, не так уж это и плохо, в самом деле. Запад и Соединенные Штаты лишний раз почувствуют внутреннюю советскую силу. Книги Солженицына не имеют права ускорять историю. Тем более выкручивать истории руки.
Поэтому «гебуха» — ищет.
Солженицын по-прежнему дружески близок с Вишневской и Ростроповичем. О них, об этой «тройке великих негодяев», пишут нынче все газеты. Особенно «Литературка». И опять — он чудом (снова чудом!) остался жив. Пережил покушение. Новочеркасск, его убийца-подполковник КГБ Иванов, укол рицином, три месяца в кровати, дикая боль, почти паралич.
«Вся возвращенная мне жизнь с тех пор не моя в полном смысле этого слова: она имеет вложенную цель…»
Самое трудное для русского человека — поверить, что он наконец счастлив.
Так вот, история: Ростропович и Коган возвращаются в Москву с гастролей. В самолете стюардессы дружно обносят Ростроповича. Даже стаканчик с минералкой пронесли мимо. А как? Враг народа! У него на даче, в зеленом сарайчике, похожем на ангар, живет Солженицын:
Над Москвой летят синицы,
В Кремль едут «чайки».
Проститутка Солженицын
Сочиняет байки.
Ну а самое главное — он не Солженицын, а Солженицер, сионист, да и Ростропович этот… черт знает что за фамилия!
Самолет снижается.
— У тебя, Пашенька, — Ростропович свесил очки, — с транспортом без стеснения? Так: ты тогда во вторую машину грузись, но не удивляйся, я с генералом армии в первой поеду…
Приземлились в Домодедово. К трапу подлетают «Чайка» и «Волга». Из «Чайки» выходит, улыбаясь, Николай Анисимович Щелоков, целует Ростроповича, они садятся и уезжают.
— Я остолбенел, — признавался Коган. — Явление Архангела Михаила меня бы удивило меньше, чем Щелоков в мундире генерала армии, лично встречавший Ростроповича. Сначала я подумал — арестовали Славу, в кутузку повезли! А потом сообразил, что едут они куда-то на пьянку…
Подходят двое. Козыряют:
— Товарищем Коганом вы будете? Мстислав Леопольдович приказал домой вас свезть. — «Волга» распахнулась. — Удобнее здесь? Или на втором сиденьице?..
— А у Коленьки… праздник был, диссертация, по-моему, — объяснял Ростропович. — Ну и, как всегда, небольшой концертик на даче. Вот меня, раба Божьего, прямо на Политбюро и доставили, то есть на дачу, на свежий воздух, в неофициальную, значит, обстановку. Мы там лихо до ночки развлекались…