— А водку-то зачем? — удивился Петраков.
Прежде он никогда не слышал, чтобы в уху лили водку.
— Полстакана на ведро, — улыбнулся Чуприянов. — Закон! А еще надо обязательно опустить березовую головешку. Чтоб наварчик дымком отдавал, иначе это не уха, а рыбный суп!..
Про головешку Петраков тоже слышал впервые.
— Вот так… рецепт…
Он засмеялся.
— Надо будет запомнить…
— Старославянский, Николай Яковлевич! От деда моего Доната Чуприянова, — разулыбался Иван Михайлович. В его улыбке промелькнула вдруг такая ясность, чистосердечность, и как-то сразу стало теплее. Да-да, искренний человек, без гнильцы.
— Там, в ведре, Николай Яковлевич, шесть литров родниковой воды, — продолжал Чуприянов. — Значит, нам надо шесть килограммов линя. Хариус пойдет нынче на второе… раздельное питание, короче говоря! Варим так: в марле опускается в ведерко рыбка и кипит, сердечная, пока у нее не побелеет глаз. Потом кулек убираем. — Да, Катюха? Чего молчишь? Рыбы в бульоне, тем более костей, не может быть; рыба подается отдельно от бульона, лучше всего — в специальной деревянной мисочке…
Раз тройная уха, значит, не обессудьте: три раза по шесть килограммов, марля за марлей… каждый кидок — минут на семь-десять, не больше, только в кульце должны быть ерши. Обязательно! Если уха тройная — значит, ерши. А они, заразы, подевались нынче куда-то, нет — и все тут, вот что тут сделаешь?..
Таких, как Чуприянов, директоров Бурбулис называл «красными директорами».
Красные — значит, совсем плохие.
Интересно: он, Бурбулис, был хоть раз на каком-нибудь заводе?
— Если на Западе вам заказывают отель, выдается специальный талончик — ваучер, — закончил Петраков.
Он ел не отрываясь, в обе щеки, не замечая крошек, падающих на тарелку изо рта.
— Черт его знает, — усмехнулся Чуприянов, — я в отелях не бывал. Только в гостиницах. Но я умею считать, грамотный!
Сколько людей у нас в России? — Чуприянов вытер ладонью рот и откинулся на спинку стула. — Мильенов сто пятьдесят, Николай Яковлевич? Умножаем на десять тысяч рублей. И что? Правительство, Ельцин этот считают, что вся собственность Российской Федерации — заводы, фабрики, комбинаты, железные дороги, порты, аэродромы, магазины, фабрики быта, все, что у России сейчас есть, осталось пока, все это стоит… сколько? — Чуприянов напряг лоб. — Полтора триллиона… Всего? Нынешних-то рублей? Е-ш-шьти… а они у вас в Москве считать-то умеют, эти министры? Один наш «Енисей», — Чуприянов мотнул головой, — вон там, на другом берегу… тянет на пару миллиардов, между прочим! А если с полигоном, где Петька Романов, Герой Соцтруда, свои ракеты взрывает, и поболе будет, я думаю…