– Пока еще не показал, – спокойно возразил Боб.
Нож крутился долго и остановился острием против двери.
– То, что ему нужно – это там, – сказал Боб.
– Там такой же в точности туннель, как и здесь, мы проходили это тысячу раз, – сказал Нестор.
– Дверь, может быть, та же самая, – поправил его Боб, – но за дверью может быть что-то другое.
Они открыли дверь, за дверью было темно.
– Как это получается, – спрашивал Нестор, – что невысказанное желание этого молодца исполняется немедленно и сразу? И когда Иванушка, козлик, захотел сделать путь через эскалаторы удобным, то тут же получил, что хотел. А я сорок раз попадаю в один и тот же туннель и не могу продвинуться дальше. Хотя по всей сути я должен являться богом в этом маленьком мире, ведь так? И мои желания должны быть на первом месте.
– Но согласись, что желания этих двоих являются тоже и твоими желаниями, по крайней мере направлены в ту же сторону, – сказал человек в шляпе.
– Чтобы я желал оказаться в этой темной дыре, из которой нет выхода?
– Ты ведь хотел, наверное, сдвинуться с мертвой точки, вот и сдвинулся. А что света нет, так мы и без него видим то, что хотим видеть. Зато здесь есть крысы. – Человек выбросил руку с ножом вперед, где мелькнула неясная тень, темная в темном. Раздался писк. Боб – это был он – стряхнул тушку с клинка и вернул молодца на место.
– А выход отсюда там же, где вход, – сказал он. Теперь это был человек в шляпе. В темноте тот, кто сидел рядом с Нестором, мог казаться и тем и этим.
– Я есть хочу, – сказал Нестор. – Тут с нами девушка была – Настя, у нее хорошо получались булочки с маком, а у Ларисы – горячие сосиски в тесте. Но это было давно.
Человек не ответил. Нож блеснул в его руке хищной улыбкой, отражая луч дальнего света, которого не было.
– А до того была девушка, у которой хорошо получался кофе. Хоть по-турецки, хоть как. Я думал, что это я делаю кофе, а теперь вижу, что – она.
– Три, – сказал Боб, делая выпад ножом, очевидно «раз» и «два» были сказаны раньше.
– Вот пирожки делал действительно я, – сказал Нестор, – но сейчас не могу, то есть я думаю, что не могу в темноте и когда один.
Боб легко добавил к счету еще одну крысу.
Нестор хотел бы вернуться туда, на бегущую вниз ступеньку. Он подумал о трех складочках на животике ниже пупка, о маленькой туфельке, одиноко стоящей в стороне, о непотроганной коленке под строгой тканью – строгой тканью серого цвета, а в другой раз – нестрогой, в цветочек или в горошек. Или юбка могла быть выше колена, а на голове – шляпка, нет не шляпка, а круглая шляпа с полями – один или два раза такое было, или три раза (в счете никогда нельзя быть уверенным, – где два, там и больше). Эту смену нарядов Нестор принимал почти как перемену погоды, стихийную и непредсказуемую. Все равно как выглянуть утром в окно и увидеть, что выпал снег, или наоборот – растаял. Или растаял и снова выпал. Внизу снег, который растаял, а наверху тот, который выпал. Внизу снег, который растаял и выпал, а наверху – небо в цветочек-горошек. И шляпа в виде правильного цилиндра с полями, черная.