— Папа?
Он все-таки подошел к старику. Провел ладонью перед лицом отца. Ничего. Возможно, это всего лишь судороги. Все-таки доктор сегодня необходим, и не только старику.
— Костя?
Константин обернулся. Фарида была одета в спортивный костюм.
— Что-то случилось?
Видимо, он все еще выглядел напуганным, и это не ускользнуло от девушки.
— Все нормально. Я просто зашел…
Он попытался представить ее без одежды. Но ему пришел образ не танцующей женщины с камеры, а той, из его сна, той, которой он овладел на кухонном столе.
— Ты зашел и?… — Фарида улыбнулась.
Ну не знал он, как начать.
— Я пришел к отцу. Ты ничего не замечаешь? — Он не хотел ее ставить в неловкое положение, поэтому тут же продолжил: — Отец. Судороги, может? Шевеление пальцев?
Фарида посмотрела на Костю, потом на старика. Пожала плечами.
— Я к нему так привыкла… Как к родному папе, — как-то кокетливо произнесла девушка. — Что уже и не замечаю.
Костю отпугнул ее жеманный ответ. Она говорила о его отце с какой-то отвратительной похотью, что он даже хотел встряхнуть ее и спросить о ночной гостье. Взял себя в руки и попытался улыбнуться.
— Сегодня придет доктор. Осмотреть отца. Я просто хотел перед его приходом узнать.
Фарида снова пожала плечами.
— Вроде бы все так же.
Костя пошел к двери, у раскладушки остановился.
— Читала? — спросил он и кивнул на книгу.
— Да, перед сном.
Костя кивнул.
— Только твоя интересней.
Константин вспомнил о книге, которую он пытался прочесть на кухне.
— На этой я через пять минут уснула, а твою до утра читала.
Костя снова кивнул, улыбнулся и вышел из комнаты. Он получил ответ, так и не задав вопрос. Она спала, пока нимфоманка седлала Кабанова-старшего.
* * *
Алексей давно лежал без сна. Рома чем-то тарахтел во дворе и здорово сбивал с мысли. Страхов очень хотел помочь Наташе и ее семье, но пока еще не знал как. Рассказ в лоб о злых призраках мог вернуть Страхова туда, где он провел пять долгих лет. Поэтому нужно что-то придумать. Сжечь дом, когда хозяева уедут? Старик с жуткой ухмылкой всплыл в памяти. Судя по всему, инвалид. Вряд ли они его куда-то повезут, скорее всего, он остается с сиделкой. Не годится. Тем более что это в случае разоблачения неминуемо ведет к заключению. Надо подумать. Просто оставить все так, как есть, — не дело. Он мог бы укатить и обосноваться где-нибудь, но жгучее чувство, что он не помог ни своей семье, ни этой, скребло бы его изнутри всю оставшуюся жизнь.
Роман снова что-то уронил. Странно, что это все происходило без ругани и мата, будто он нарочно брал что-то и кидал, стараясь произвести как можно больше шума. Несмотря на это, Алексей почувствовал, как медленно сползает в сон. Надо выспаться… И подумать. Выспаться и подумать.