Мачеха как всегда вечером слушала телевизор, ужин она приготовила и оставила на столе, и не ожидала, что падчерица вернётся домой с расспросами. Так думала Анна.
Пока она ужинала и раздумывала, с чего начать, Валентина сама подошла к столу и села напротив. Она уставилась пустым взглядом слепых глаз куда-то в район Аниного рта и сказала:
— Я чувствую, ты хочешь о чём-то спросить, но не знаешь как.
Аня, дожевав кусок курицы в соусе, заявила:
— Ты знаешь даже то, о чём я хочу тебя спросить. Может быть мне не утруждать себя расспросами, ты мне просто всё расскажешь.
Валентина ухмыльнулась:
— Я могу тебе ничего не рассказывать. Нет вопроса — нет ответа.
— Это не честно, — Анна откусила кусок курицы и жевала её с самым безразличным видом. — Я инструмент для твоих экспериментов… с человеческими судьбами. Можно мне узнать, а как далеко эти эксперименты могут зайти? Я просто чувствую, что где-то меня поимели, понимаешь?
Сев ужинать, Аня не переодевалась, поэтому пиджак от костюма она повесила на спинку стула. Засунув руку во внутренний карман пиджака, она вытащила оттуда реквизит: карту с изображением башни и чёрные чётки, которые она нашла, когда второй раз спустилась к трупу.
— Это ведь твоё, — она пододвинула вещи к мачехе.
Валентина нащупала руками чётки и карту.
— Моё, — улыбнулась она, но в следующий миг её лицо стало жёстким. — Нет. Это не моё. Эти вещи принадлежали человеку…
— …выпавшему с крыши девятиэтажного недостроенного дома, — Аня, кушавшая очередную ножку, недоеденной костью ткнула в сторону мачехи. — Кто он? А?
Расскажи мне. Полиция ещё не установила личность убитого, ведь он покрыт зелёной травой по самые, могу спорить, гланды. Его отправят коронеру края, и, чтобы сделать вскрытие, тому придётся сначала воспользоваться газонокосилкой. Зато я уверена, что это страховой агент «КАСО», тот самый, который страховал жизнь отца.
— И который поимел существенный барыш на этой страховке. Как и на многих других. Тебя смущает, что я решила остановить этот процесс?
— Нет, меня смущает финал, — ответила Аня.
— Смерть?
Девушка кивнула:
— Да, — она задумалась. — Это было необходимо?
Валентина вздохнула:
— Анечка, этот человек — чудовище. Выплачивая себе чужие страховые суммы он обрекает людей, таких как мы, на страдание.
— Так уж и на страдание, — сощурилась Анна. — Отец застраховал свою жизнь. Мы деньги не получили, и причина была объективной. Ну да, мы стали жить беднее. Откуда ты знаешь, что этот страховой агент присвоил деньги себе? И даже если он их и присвоил, наказание соответствует преступлению?