— Всё должно служить цели, — произнесла Валентина.
— Да, но какова цель? — не унималась девушка. — Я верю, что ты смогла заставить его спрыгнуть с крыши. Я чувствовала то… чем ты вчера занималась. Я, кстати, хотела тебя попросить, чтобы ты вызывала своих духов тогда, когда меня нет дома.
— Это не просто духи! — заорала Валентина и ударила рукой по столу так, что Аня от неожиданности подпрыгнула.
— Мне хватило имени на договоре страхования, чтобы пронзить болью сердце этого страхового агента, — прошипела женщина и улыбнулась. — Поэтому к духам надо относится уважительней.
Она произнесла слово «духам» так, как будто выплёвывала мерзкое насекомое.
— И не надо во всём обвинять меня, — продолжила Валентина. — Ведь именно твоё появление в страховой фирме привело к тому, что у этого агента погиб сын.
— Да с чего это? — с вызовом спросила Анна.
— Да с того это, — в тон ей ответила Валентина. — Мне, конечно, пришлось поработать над участками его мозга, выделив одну информацию и закрыв другую. Это не так сложно сделать: достаточно знать имя и помнить, как выглядит жертва. Но ты своими действиями вызвала смятение в его голове, заставив забыть о ребёнке. На тебя он переключил своё внимание, забыв отвезти мальчика в детский сад и оставив его жариться в автомобиле, стоявшем на парковке в тридцатипятиградусную жару.
— То есть ты теперь хочешь выставить виновной меня? — Анна была настроена воинственно. — Тебе не кажется, в таком случае, что этого было бы достаточно? Зачем нужно было заставлять его закончить жизнь самоубийством?
— Сначала, я думала, что этого хватит, — Валентина сменила тон на спокойный. — А потом он сам пришёл ко мне. Сказал, что он в смятении. Сказал, что ему больно. Мне было тоже больно после потери супруга. Я сделала так, что мысль о ребёнке вообще перестала выходить из его головы и прописала ему успокоительное — вечность.
Аня хотела что-то сказать, но Валентина остановила её взмахом руки:
— Всё, что он сделал — он сделал сам, — продолжила она. — И махинации со страховками, и смерть его ребёнка и его самоубийство — это его выбор.
— Выбор, предложенный тобой.
— А на нас постоянно что-то влияет! — повысила голос Валентина, — Постоянно! И это не значит что нужно перекладывать ответственность за свои поступки на кого-то ещё! Нужно учиться жить с совершённым тобой выбором. И учиться умирать вместе с ним. Геннадьев оказался не способным к тому, чтобы жить с последствиями своих поступков. В отличие от Туманова. Этот хоть и не может смириться со смертью своего сына, зато может жить, зная, что он насильник, убийца, алкоголик и тот, кто разрушил всё, что когда-то создал. Самое ужасное в том, что он ещё и удовольствие от такой жизни получает.