— Мне не нужна твоя помощь, — шепчу я.
— Ты знаешь, что тебе нужно. Если я отпущу тебя, как долго ты будешь одна? — злясь спрашивает он, зная, что я скорее предпочту смерть, чем выбрать вечность в качестве нежити.
— Не знаю, давай попробуем и посмотрим, — отвечаю я.
Он вздыхает.
— Ты не можешь остановить то, что грядет. Позволь мне поделиться с тобой своей кровью, — нежно говорит он, касаясь моей шеи холодными губами. — Ты такая сильная… такая смелая… — бормочет он.
— Я не могу…, - всхлипываю я, и произнеся эти слова, мои страдания только усиливаются.
— Поделись со мной своей кровью, — говорит он, снова пронзая мою шею.
Я уже не теряю сознания. Не думаю, что он возьмет моей крови больше, чем в прошлый раз. Его цель не в том, чтобы кормиться от меня, а в том, впрыснуть в меня больше своего яда, чтобы я желала его еще больше, и я это делаю. Но моя кровь что-то делает с ним, и я думаю он этого не ожидал. Подобно человеческим женщинам, которые были укушены Gancanagh, он выглядел пьяным… или под кайфом. Он выглядит так, словно вокруг него все вращается, он прислоняется к спинке ванной чтобы прийти в себя.
— Ты скоро переродишься mo chroí. Теперь я еще больше в твоей крови, и еще больше нуждаюсь в тебе. Я бы уже уложил тебя в постель, но, боюсь если я это сделаю, то убью тебя прежде, чем успею обратить, — говорит Бреннус, он медленно открывает глаза и в них пылает полувековая страсть.
— Ты уверен, что это единственная причина, по которой ты не пробовал затащить меня в постель? Потому что ты должен больше бояться того, что если ты попытаешься сделать это, я действительно тебя убью, — говорю я, как гнев, и еще что-то, о чем я не хочу думать, проходят через мое тело.
Смех Бреннуса разносится по всей ванной.
— Ты заставляешь меня желать жить так вечно, так что я хочу услышать, что ты скажешь потом, — улыбается он. — Мне понадобится целая вечность, потому что я не могу насладиться тобой. Твоя красота — это мучение для меня. Я не буду жить с тобой… я буду жить для тебя.
Я бы хотела хоть что-то сказать, но мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать очередной стон. Боль от голода стала намного сильнее чем раньше. Я корчусь на полу пытаясь свернуться в клубок, чтобы немного облегчить боль.
— Скоро все закончиться, — говорит Бреннус, вставая и поднимая меня с пола.
Где-то в глубине души, я понимаю, что мои страдания беспокоят его. Эта информация не имеет для меня никакого смысла, потому что все, что я узнала о нем до этого момента, наводит меня на мысль, что ему не наплевать на мои страдания.