— Куда мы идем? — спрашиваю я, пока мы перемещаемся по спальне.
— В холл. Я попрошу Финна поранить меня, и тогда все закончиться, — говорит он, прижимая меня к своей груди.
— Нет… пожалуйста… Я не смогу остановиться….
— Значит Женевьева… это твоя судьба. Твоя, — нежно говорит он, а я в отрицании качаю головой.
Когда мы возвращаемся в зал, Бреннус садится на свой стул, держа меня на своих коленях.
Альфред уже ждал нас. Интересно, слышал ли он все, о чем мы говорили. У него отличный слух, но я не уверена, что он слышит на таком большем расстоянии, как ванная комната Злорадно глядя на нас, Альфред говорит:
— Наконец-то, я маринуюсь в этой пещере уже несколько недель и жду, пока вы заставите ее превратится в Gancanagh. Должен сказать, я боялся, что ты не сможешь заставить ее, но теперь вижу, что ваши методы достаточно эффективны.
— Ты должен был позволить мне убить его, — шепчу я в шею Бреннуса, когда он застывает от слов Альфреда.
— Терпение котенок, еще не вечер, я планирую сделать тебе много подарков на твой день рождения, — шепчет он мне на ухо.
Я ненадолго задерживаю дыхание, потому что у меня ощущение, что одним из подарков на мой день рождения в качестве Gancanagh, будет сердце Альфреда, проткнутое колом. Внутри меня начинает расти тьма. Я хочу этого — я хочу сердце Альфреда, пронзенное колом.
Подняв голову с груди Бреннуса, я заглядываю ему в глаза. Должно быть он заметил тьму в моих глазах, потому что он крепче сжимает меня в своих объятиях, а его глаза загораются необузданной страстью.
Не думаю, что Альфред понимает, о чем мы говорим. Он настолько маниакален, что едва сдерживает себя.
Я вижу, что все Gancanagh напряженно следят за ним. Похоже они тоже от него не в восторге, их глаза следят за ним, как будто он редкий деликатес, который они не прочь продегустировать. Я вижу, что я была не единственным странным существом в комнате. Но Альфред не знает об этом и не может заткнуться. Его злорадство — это последнее, что я помню от нашей последней жизни.
— Эви, я ждал этого момента, чтобы сказать тебе нечто очень важное, — улыбаясь говорит он. Расхаживая взад-вперед он радостно потирает руки. — Я хочу, чтобы ты полностью посвятила себя своей новой жизни, так что это своего рода подарок вам обоим — тебе и Бреннусу, чтобы вы были счастливы, — небрежно говорит он.
Я так никогда и не узнаю, есть ли у него к нам хоть толика добра.
— Не могу дождаться, чтобы услышать, — грубоватым тоном говорю я, когда на меня накатывает новая волна боли, мое тело дрожит, словно меня окатили ведром холодной воды.