— Да, я в свое время даже немного удивился — никаких. Правда, почерки похожи. Единственная существенная разница — тамошний Виктор пишет букву «д» хвостиком вниз, а здешний — вверх. И я никогда не путаюсь. Возможно, вы и правы, только что из этого следует?
— Не спешите, и до следствий дойдем. Но перед этим — завершающий штрих. Скажите, Антонову ничего не кажется странным в отношении Скворцова к девушке, живущей в соседней комнате?
А ведь и правда, подумал я. Антонов пару раз думал, что если бы Света болтала даже не столько и с такой интенсивностью, как Вера, а всего лишь наполовину от нее, все равно она бы давным-давно стала бывшей знакомой. Где-то, наверное, в конце первого часа знакомства. Скворцову же производимый девушкой шум нисколько не мешает. Даже наоборот, иногда успокаивает.
— Да, вы правы, отношение разное. Итак?
— Итак, вы ошибаетесь, считая, что личность Антонова заменила погибшую личность Скворцова. Нет, она не погибла, а всего лишь еще до вашего вмешательства полностью потеряла память — точнее, ее верхний уровень. Вот его-то Антонов и заменил своими воспоминаниями. То есть здешний вы — это не Антонов. Это Скворцов с памятью Антонова.
— Да, у меня тоже иногда возникали такие подозрения. Так с машиной-то что решим?
— Далась она вам… хотя, конечно, определенная польза будет. Но только пять тысяч шестьсот рублей — все же большие деньги.
— Вот я прямо сижу и удивляюсь — откуда у убежденного коммуниста Ефремова такие буржуйские замашки? Кто с неодобрением писал про «Олдсмобиль Старфайр»? Зачем вам «Волга», тем более что ее просто так не купить, даже вам? «Москвич-403» очень приличная по нынешним временам машина, стоит три шестьсот и более или менее доступен. Подайте заявление в Союзе писателей, и осенью подойдет очередь, так что в следующую зиму уже будет на чем ездить. Летом, действительно, можно и на мотоцикле.
Ефремов даже смутился — кажется, он воспринял мой пассаж насчет замашек всерьез.
— Да, извините, не подумал… но и три тысячи шестьсот — тоже немало.
— Примете от благодарных потомков, мы же вроде договорились.
Конец марта, улица Крупской, вечер.
Шарошка, шумевшая почти полчаса подряд, затихла.
— Вить, посмотри, вон как оно уже блестит!
Нет, что руки у нее все в зеленых пятнах от пасты «ГОИ», это понятно. Но вот нос почему тоже зеленый? И левое ухо, правое не видно.
Вера протянула мне правый цилиндр от «Явы», в котором она полировала каналы. Я их чуть расширил и подогнал под картер, а окончательную полировку доверил девушке — иначе она бы меня совсем достала постоянными предложениями в чем-нибудь помочь.