Звякнули рюмки, и мы с Лисёнком чокнулись бокалами, на этот раз без тоста, потому что выпили уже и за малого, и за наших предков, и за здоровье каждого из нас. Бутылка уже подходила к концу, оставалось её просто допить и отправиться домой, где мама и мой сводный братишка нянчились с Лёшкой. А завтра обещала нагрянуть тёща, так что за малышом всегда было кому присмотреть, и Ленусик отнюдь не чувствовала себя погрязшей в быту. Тем более я тоже помогал как мог, после отлучения из сборной став больше времени уделять семье.
А между тем о ситуации в главной футбольной команде страны молчали и газеты, и телевидение, и радио. Понятно, что сверху поступила команда сделать вид, будто ничего не происходит, не трогать тему с Мальцевым. А вот знакомые, да и просто прохожие на улице постоянно интересовались, почему сборная улетела в турне без меня и поеду ли я на чемпионат мира в Англию. Что я мог им ответить? Сказал, что у меня застарелая травма дала о себе знать, можно только надеяться, что к чемпионату мира я её залечу.
В целом, конечно, было грустно. Но тут как нельзя кстати поступило предложение выступить на следующей неделе с творческим вечером в Большой аудитории Политехнического музея. Чем не повод отвлечься? Тем более не бесплатно, впрочем, по телефону приглашающая сторона в лице некоего Альберта Ивановича сумму не уточняла, но вполголоса пообещала, что я внакладе не останусь.
Собственно говоря, заплатят 50, 100 или 150 рублей – разницы особой нет. Благодаря исправно отчисляющимся авторским, такие творческие вечера для меня не больше чем способ развеяться.
На Новой площади перед величественным зданием постройки XIX века я был за час до начала посвящённого мне вечера. Не успел выйти из такси с зачехлённой гитарой, как нарисовался тот самый Альберт Иванович – невысокий суетливый дядька. Несмотря на жаркую погоду, он был в костюме при галстуке и с прикрывающей залысину фетровой шляпой на голове.
– Курочкин, очень рад, – протянул он мне руку. – А я тут минут тридцать хожу, так, на всякий случай, лучше, как говорится, перебдеть. – И мелко захихикал.
Какой, однако, неприятный, скользкий тип. Ну да не детей с ним крестить, так что мило улыбаюсь и двигаю за ним под своды музея. Идём через парадный вход, по пути ловлю на себе удивлённо-любопытные взгляды посетителей. В принципе, у дверей висела афиша, извещающая о моём творческом вечере, так что чему тут особенно удивляться?..
Зал оказался довольно уютным, сцена небольшая, но для таких вот мероприятий в самый раз. Проверили микрофоны, всё работает, акустика порадовала. За тридцать минут до начала вечера начали запускать народ. Я в этот момент сидел в комнате отдыха, где Курочкин потчевал меня чаем с лимоном и отсчитывал пятирублёвые купюры числом 20 штук.