Третья записка… Вот ведь, хорошо, что успел пробежаться по ней взглядом, иначе выдал бы на всю аудиторию. А в записке буквально написано следующее:
«Любимый, ты всё равно будешь моим! Твои жена и сын – всего лишь препятствие на пути к нашему счастью, а препятствие нужно устранять. И я это сделаю! С любовью, твоя С.».
– Ну, это личное, – выдавливаю я из себя улыбку и прячу бумажку в карман.
Механически извлекаю из коробки следующую записку, так же механически её зачитываю, а у самого мысли скачут галопом. Хочется немедленно найти Фурцеву-младшую (других вариантов по поводу подписи у меня просто не было) и так её отутюжить, чтобы она вообще забыла про меня и мою семью! И получается, она где-то в этом зале, сидит и смотрит на меня… Я так задумался, что в какой-то момент понял: молча стою перед зрителями, которые уже начинают переглядываться. Ч-чёрт, о чём там записка-то была? Пробегаю её глазами… Ага, некий Костя не смог попасть на фестиваль в «Лужниках» и спрашивает, не планируют ли Битлы и моя группа устроить турне по СССР. Отвечаю, что я не отказался бы проехать по городам и весям необъятной родины со своими музыкантами в компании Битлов, но это, к сожалению, зависит не только от меня.
Дочитываю на автомате записки, затем ещё порция историй из английской жизни Егора Мальцева. Сам же шарю глазами по залу, пытаюсь в полумраке отыскать слишком уж навязчивую поклонницу. Нет, не получается. Надо сворачиваться, настроение упало ниже плинтуса. На прощание исполняю одну из моих любимых вещей – песню «Александра» на музыку Никитина и стихи Визбора и Сухарева. Естественно, приходится выдавать за свою. Народ аплодирует стоя. Откланиваюсь минуты три, потом машу рукой и скрываюсь за кулисами. Аплодисменты не стихают, приходится возвращаться и ту же «Александру» исполнять на бис. После этого решительно прощаюсь и прошу Курочкина вызвать такси. А сам из кабинета заведующего звоню домой. Трубку поднимает Лисёнок.
– Вы как? У вас всё нормально?
– Вроде бы да… А почему у тебя такой голос взволнованный?
– Разве? Просто соскучился по вам, сейчас еду домой, разогревай ужин.
С утра буду звонить Семичастному, благо он дал мне номер приёмной. По идее, этим делом должна заниматься милиция, но Владимир Ефимович в курсе ситуации, может, посоветует, к кому обратиться при отсутствии в Москве Тикунова. А сейчас домой, к жене и сыну, которым я ни за что не позволю причинить вред какой-то сумасшедшей женщине.
Жену и близких я пугать не стал, решив для них историю о записке сохранить пока в тайне. Понадеялся, что знающие люди, которых мне может порекомендовать председатель КГБ, посоветуют, как вести себя в данной ситуации. Только на всякий случай придумал историю с маньяком, который объявился в нашем районе и нападает на молодых мамаш с детьми, правда, те в основном отделываются испугом. История вызвала у Ленки лёгкий диссонанс, и в итоге я сам утром напросился выгуливать Лёшку. Почти час, что мы бродили по окрестностям, я пристально вглядывался в прохожих, прикидывая, кто из них может быть замаскированной Светланой Козловой-Фурцевой. Может, и глупости, но по здравом размышлении на моём месте каждый ходил бы и оглядывался.