— Ла'брисс, — прошептала я, оторвавшись на миг от его губ. — Прекратите это, пожалуйста.
— Не. Мо-гу… — прошептал он. — Я сошёл с ума, малыш, — он прислонил горячий лоб к моим губам. — Просто выставь меня. Попроси уйти. И я сделаю это. Но быть рядом и не прикасаться — слишком тяжело… Я кажется голову, — он прервался, чтобы вдохнуть, — потерял. Падшие духи попутали нас, Арли! Невероятное чувство разрослось в груди, как лесной пожар.
Подняв голову, Эри погладил мои щёки, спустился ладонью на плечи и вгляделся в глаза. В его радужках бесновались алые искры.
— Прогони меня, — сказал он и встряхнул меня немного.
— Уходи, — прошептала я, спускаясь прикосновениями по его шее. Голос дрожал и срывался. Одно лишь знала: всё равно не уйдёт. Ловушка захлопнулась, едва дверь стукнулась о косяк, и ключ провернулся в замке. — Остановись. Нет, не так. Останься. Останься!
Эриман блаженно заулыбался и прикрыл веки.
— Зачем же ты…
Его рука скользнула по контуру моей скулы, очертила пальцами губы, а затем резко отдернулась и сжалась в кулак.
— Это будет ошибкой, малыш… — Эри приподнялся, прижимая меня к себе, всмотрелся в занавешенное мраком окно и тяжело надорвано выдохнул: — Нимеридис не будет против, если я полежу на её кровати? Хоть хмель и вскружил мне голову, я понимаю, что нам нужно отдохнуть. Тебе нужно, — хрипло произнес Эриман и зажмурил глаза.
— И тебе нужно, — прошептала я. — Хмель должен тебя оставить. Завтра тебе, должно быть, экзамены принимать.
— Нет. У меня экзамен послезавтра. У тебя, — сквозь зубы пропустил Эриман и прижал мою голову к своей груди. — Я не хочу об этом думать.
Его сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит рёбра. А моё — ещё сильнее. Виски пульсировали, разрываясь от потоков крови: ток-ток, ток-ток…
Я осторожно водила пальцем по его бархатным губам. Смотрела с умилением и трепетом, как дрожат его ресницы. Хотела сказать, что буду ждать, сколько потребуется: и шесть лет, и десять, и целую вечность — да не получилось. Нужно ли это ему так же, как мне? Может, выйдет за дверь, погорюет, да забудет? Как одну из своих женщин… Как ту драконессу, что вешалась на него на площади?!
Грудь пронзили тысячи лезвий. Я не знаю, сколько лет моему мужчине, но не нужно быть гением, чтобы догадаться: в его возрасте практически у всех есть семья. И дети. Подчас — взрослые.
Что, если Эриман — и не мой мужчина вовсе?!
— Ты женат? — вопрос был подобен залпу в тишине.
— Ага, — хмыкнул Эриман. — Две жены и десять детей.
Он смотрел на меня несколько мгновений серьёзно, а потом рассмеялся.