— Вот разберусь с этой болью, — прошипел отец, — и сама обратно сядешь!
— И за что только мама тебя любила? — отрезала я и пошла в комнату. На комоде взяла коробочку, сплетённую из соломы. Считая шаги обратно, думала: отец ли он мне?
— Дай-ка сюда, — руки отца тряслись, когда он тянулся к странным зелёным пилюлям. Закинул в рот целую горсть и вернул мне коробку, ничего не комментируя. И что это за вещество? Может, у него зависимость?
— Рассказывай, — резко сказала я и села на диван, не церемонясь, что грязная. Ноги отказывались меня держать. — Можешь начать с того момента, как решил бросить нас.
— Подожди, Арлинда, — отец опустился рядом, всё ещё корчась от боли. — Подожди, когда боль отступит. Она всё сильнее с каждым разом. Я болен, и боюсь, что немного мне осталось.
— Почему-то мне не жаль тебя, — соврала я. Что-то внутри шевельнулось и заныло. Но я быстро погасила слезливый порыв воспоминаниями об исхудавшей Ними и разбитой голове Леана. — Ты заслуживаешь того, что делаешь с другими.
— Они даже не представляют, — простонал отец, — что они смогут для нас свершить! Для всего Кеплера! Иногда нужно принести в жертву несколько жизней, чтобы человечество получило главное. Бессмертие. Здоровье. Вечное счастье.
— Жертву?! — я опешила и приподнялась. — Все, кто в заточении сейчас, умрут?
— Не все, — проговорил отец, и лицо его исказила гримаса боли. — Я воскрешу тех, кого сумею собрать по частям. Сотню артефактов уже заготовил. Вопрос только в моих силах…
Я нахмурилась, не в силах выдавить и звука. Хотелось бежать. Но ещё сильнее — услышать всё из первых уст. Руки задрожали, и я предусмотрительно сцепила их в замок. Могла ли я знать, что в моих жилах течёт кровь некроманта-убийцы?!
Но пусть отец не думает, что меня это волнует…
— И сколько ты сможешь вернуть?
— Может, всех, — выдохнул отец. С его губ снова сорвался стон. — А может, ни одного. Всё зависит от того, насколько мощным окажется открытый источник. Этого предугадать не могу даже я.
Он вскрикнул, прижимая руки к животу. Капли пота покатились по его вискам, очерчивая подбородок:
— Проклятая паучья болезнь! Знал бы я, что одолеет меня в самом расцвете сил! Дожить бы до главного дня…
Источник?! О каком источнике он говорит?! Неужто решил вторую Чёрную Лавину учинить?! Домыслы обжигали и резали душу наживую. И сильнее всего хотелось прижать отца к стенке и выспросить всё. Но слишком хорошо я знала, что за этим последует.
— И, — я выдохнула тяжёлый спёртый воздух, — когда этот день настанет?
— Равноденствие, — проговорил отец, — уже близко.