Навсегда (Окунев) - страница 18

На первую страницу
Я стою на своем, я стою на своем,
Я хочу, чтобы двое остались вдвоем.
Это честь — не соваться в святая святых.
Никого не касается тайна двоих.

ЛАТВИЙСКАЯ СОСНА

Как свои иглы превращает в звезды?
Как поит ароматом? Как с руки
Целебным зельем насыщает воздух?
…Ту терпкость перенять бы для строки.
А после раздарить бы безвозмездно,
Чтоб совесть, как у ней, была чиста.
Тайн у нее ведь бездна. Всяких бездна
Глубин.
Не потому ли так проста?
Поверхностность всегда высокомерна.
На друга, на себя ты оглянись:
Заносимся.
              Сосна во всем пример нам.
А вот на нас не смотрит сверху вниз.

ГИПОТЕЗА

О человек, ты не готов
Ответить, что бы означали
Вселенская тоска китов,
Ширь океанская печали?..
Какие тут найти слова,
Кто космос той тоски измерит?
Материки и острова
Выбрасываются на берег.
Непостижимых бедствий пир,
Их крик, спрессованный веками.
И если даже ты Шекспир —
Ты только разведешь руками.
Что это? Будущего весть?
Предупрежденье сил природы?
Чтоб знак судьбы своей прочесть
Смогли, опомнившись, народы?
Чтоб сразу спохватились те,
Чья слепота всего нелепей:
Подумать только! Красоте,
Земле сулят лишь пепел. Пепел!
Природа, ты опять, опять
Шлешь волны бурь, буранов ветры,
Но разве чем-то нас пронять?
И вновь ты сотрясаешь недра.
Когда же не помог и страх,
Чтоб вечности не рухнуть сводам, —
Твой взгляд, твой выбор на китах.
И вот по выбору природы —
Ее Величества Природы —
Они — фанатики-киты
Не властным идолам в угоду,
Во имя вечной красоты,
Чтоб прояснить все в этой драме,  —
Идут не дрогнув, будто в бой,
Не в одиночку, а стадами
Плывут и жертвуют собой.
Пусть тайна скрыта и не там.
От тяжких дум не отвертеться.
И к погибающим китам
По-братски я склоняюсь сердцем.

К ПОРТРЕТУ «НЕИЗВЕСТНОЙ В РУССКОМ КОСТЮМЕ»

(картина И. Аргунова)
В разных землях в возвышенной силе
Неразгаданных много богинь.
Но лишь только, лишь только в России
Величавость на лицах рабынь.
Неизвестная эта известна:
Шла, приниженность преодолев,
По лугам и полям повсеместно
Королевственней всех королев.
Вдруг сверкнет огонечек неробкий
В уголках чуть насмешливых губ.
И в ответ разъярится — холопка!—
Оплеухой в лицо душегуб.
День, другой, и вот снова роскошно
Выплывает она на крыльцо.
Обрамляет высокий кокошник
Высоту ее духа — лицо.
У судьбы ее правила жестки,
(Все надежды свои изгони):
Разрешалось царить на подмостках,
Но чтоб в жизни такое — ни-ни!
Если так, то и это немало,
Затаенно решала ты, что ж,
И такие пласты поднимала,
Повергала властителей в дрожь.
Крепостная актерка Электрой
Будто громы свергала с небес.
И казались дешевым эффектом
Все ужимки природных принцесс.
Будто мстила размашисто, хлестко,
Следующая страница