— Нет, нет, спасибо, — отказался я. — Я и так уже поставил себя в неловкое положение и на сегодня этого достаточно. Еще раз прошу прощения. Но сходство такое, что я непременно должен был убедиться.
Я вернулся к Джо.
— Ну как? — спросил он, — Она или нет?
— Думаю, что она.
— Но разве вы не убедились в этом?
— Она не желает этого признать.
— Ничего удивительного. На ее месте я тоже не хотел бы, чтобы меня признали в обществе этого типа. Вот взгляните, — он встает из-за столика, переполненный сознанием собственной важности.
Я увидел, что спутница Вальдини надевает лыжи и даже не смотрит в мою сторону, как если бы никакого разговора между нами не происходило. Вальдини проводил ее на снег, они о чем-то поговорили и затем она, взмахнув палками, исчезла на слаломной трассе, спускавшейся к Тре Крочи. Вернувшись к столику, Вальдини искоса взглянул на меня.
Мы позавтракали на террасе. Джо отправился делать- пробные снимки. Я вернулся в свою комнату, чтобы начать работать над сценарием, но не мог сосредоточиться, усиленно пытаясь понять причину загадочной заинтересованности Инглеза в «Кол да Варда». Из головы у меня не выходила история ареста Гейндриха Штельбена… И еще появление «графини Форелли», как две капли воды похожей на Карлу… Нужно быть слишком наивным, чтобы считать это простым совпадением. Чем, собственно говоря, был примечателен этот отель, привлекший их сюда? Если бы только Инглез рассказал мне подробнее! Но ведь не исключено, что он сам больше ничего не знал. Моим размышлениям начал мешать проникавший в комнату шум от канатной дороги. При спуске и подъеме саней трос скрежетал и скрипел.
В конце концов я отказался от попытки работать над сценарием, и, напечатав отчет Инглезу, спустился в бар как раз вовремя, чтобы понаблюдать за возвращением Джо. Медленно, в огромных ботинках, тяжело поднимаясь по склону, он походил на неуклюжего слона. Все дневные посетители давно покинули «Кол да Варда». Похолодало, и начало темнеть. Казалось, что и сам отель вот-вот потонет во мраке. Альдо разжег большую кафельную печь, и мы, естественно, собрались у бара.
И вот, когда все мы стояли у стойки, произошло нечто стоящее упоминания. Мелочь, конечно, — во, всяком случае так я тогда думал, — однако она имела самое прямое отношение ко всему происходившему.
Нас было в тот момент четверо — я и Джо Вессон, Вальдини и недавно прибывший постоялец (которого я встретил на лестнице), назвавшийся Джильбертом Мэйном. Он был Ирландцем, и, судя по его рассказам, много ездил по свету, но особенно хорошо знал США.