Но тут секретарь вскинул голову. Ар-Шарлахи увидел бледное измождённое лицо с глубоко запавшими, нечеловечески пристальными глазами — и содрогнулся. Не могло быть у секретаря таких глаз! За столом, заваленным свитками, сидел сам Улькар Единственный — бессмертный, непостижимый и всемогущий.
В следующий миг государь стремительно встал из-за столика и подошёл к Ар-Шарлахи почти вплотную. Тот невольно отшатнулся. Невысокий, сухощавый, с чёрными тенями у глаз.
Улькар совершенно не походил на свои многочисленные изображения. Ар-Шарлахи всегда казалось, что он должен быть куда старше. По меньшей мере ровесник Ар-Мауры…
— Лица!.. Лица откройте!.. — прошипел сановник. — Перед государем стоите!..
Запавшие пристальные глаза обратились к говорящему. Возникла чуткая испуганная тишина.
— Ты полагаешь, досточтимый Тамзаа, — раздался негромкий надломленный голос, — что какая-то тряпка помешает мне заглянуть в душу подданного?
Произнеся это, государь резко повернулся к Ар-Шарлахи, буквально въевшись в него глазами. Трудно сказать, что именно прочёл он в душе узника, но тонкие язвительные губы непостижимого и бессмертного дрогнули в улыбке. Недвижными башнями чёрного шёлка сзади замерла стража. Сановник гнулся в виноватом полупоклоне.
— Ну что ж, беспокойный мой подданный Шарлах, — медленно проговорил государь. — Дела твои мне известны, но меня они не интересуют. Будем считать, что их не было вообще… А призвал я тебя, чтобы задать один-единственный вопрос… — Улькар умолк, осунулся, потом вскинул обведённые тенями глаза и, перейдя вдруг почти на шёпот, спросил: — Дорогу к морю — знаешь?
— Непостижимый и бессмертный, я…
— Без церемоний! — Улькар предостерегающе поднял руку. — Молва утверждает, что ты открыл дорогу к морю. Отвечай просто: да или нет?
Ар-Шарлахи судорожно сглотнул. Он понимал, что от его ответа зависит всё.
— Да, государь… — выдавил он наконец. Непостижимый и всемогущий удовлетворённо наклонил голову и довольно долго пребывал в этой позе. Остальные тоже стояли неподвижно, боясь пошевелиться. Наконец государь кивнул и бодро, чтобы не сказать — весело, оглядел присутствующих.
— Обоих накормить, — приказал он. — Уложить спать. А завтра… — Улькар запнулся и встревоженно взглянул на сановника. — Что караван?
— Готов, государь.
— Прекрасно… А кто поведёт?
— Досточтимый Хаилза.
— Хаилза? — Улькар озадаченно нахмурился. — Впрочем… Время сейчас мирное… Ладно. Будь по-твоему, — он снова повернулся к Ар-Шарлахи: — Стало быть, завтра вы двое поступаете в распоряжение караванного, досточтимого Хаилзы. Пойдёте проводниками.