Драксен видит их, и у него вспыхивают глаза. Он подходит ближе и оценивающе глядит на сокровища.
– Контрабандисты, – продолжает Райден. – Похоже, они только что доставили груз, что бы это ни было. Я думаю, после бури бо́льшая часть команды поплыла к берегу, чтобы раздобыть новый корабль и вернуться сюда. Они не собирались бросать свое богатство. Эти трое остались его охранять. Я бы их не нашел, если бы не услышал, как один из них шевельнулся за стеной.
– Так-так… – говорит Драксен. Сомневаюсь, что он слышал хоть слово. Он все еще смотрит на стену. – Девушку отведите обратно. Со всем этим мы разберемся. Надо поторапливаться, пока не вернулись остальные. – И как бы невзначай добавляет: – Отлично, брат.
Райден кивает.
А мне остается только вернуться в камеру.
Райден открывает дверь камеры и толкает меня внутрь.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Выполняю приказ.
– Я думала, мы уже покончили с тем, чтобы водить меня за руку. Мы же договорились, что я могу идти сама.
Райден стоит в проеме. Дверь он еще не запер и на меня не смотрит. Он глядит в пол.
– Почему ты это сделала?
– Что?
– Спасла меня.
– Да, спасла, а ты приписал себе всю славу. Тоже мне благодарность! Это, черт возьми, обидно! Мне надо было…
– Я это сделал для твоей же пользы.
Я слишком возбуждена, чтобы сесть. Со мной всегда так после боя, если только я не дошла до полного изнеможения и не отключилась. Отец несколько раз доводил меня до такого, чтобы я знала, каково это – дойти до точки, и понимала границы своих возможностей. Важно знать, сколько у тебя силы, потому что иногда лучший выход – это убежать. Но до сих пор никому, кроме моего отца, не удавалось довести меня до потери сознания.
– В чем это, интересно, тут моя польза?
Райден внезапно серьезнеет:
– Я не понимаю, что ты делаешь. Я знаю, что тогда у тебя была возможность сбежать, но ты ею не воспользовалась. И ты без видимой причины не дала им меня убить. Отсюда я могу заключить одно из двух: либо ты не такая подлая и бессердечная, как можно подумать из твоих предыдущих действий, либо же у тебя есть свои причины оставаться на корабле и сохранить мне жизнь.
– Все еще не вижу, каким образом вранье насчет этих убийств можно считать проявлением доброты ко мне.
Райден думает, будто я что-то замышляю, да? Ну-ну, что же в таком случае предполагает моя роль? Надо избавить его от этой мысли.
– Ты не знаешь моего брата. Так позволь мне кое-что тебе объяснить. Если он подумает, что ты что-то замышляешь, он убьет тебя. Я теперь обязан тебе жизнью. Так считай, что своим молчанием я тебя частично отблагодарил.