– Я давно это решил, но сейчас я здесь не поэтому.
Тут я замечаю чистое белье и повязки. Чуть погодя еще один пират приносит ведро горячей воды и уходит.
– Хочешь, чтобы я промыла тебе раны? – язвительно спрашиваю я.
– Конечно нет. Я промою твои.
– Не понимаю.
– Капитану не понравится, если он узнает, что я тебя исполосовал.
– Я тебя подстрекала.
– Не имеет значения. Мне надо было быть сдержаннее.
– Мы пираты, – напоминаю я.
– Все равно не имеет значения. А теперь…
Он поднимает меня на стол, и я сижу, вытянув перед собой раненую ногу.
– Я и сама умею садиться, – говорю я, сбитая с толку его бессмысленным движением.
– Знаю. Но так веселее. А теперь снимай бриджи.
– Ха! Ни за что.
– Там нет ничего такого, чего бы я не видел раньше.
– Ты не видел меня. И не увидишь.
Райден расплывается в дьявольской усмешке. Как быстро он приходит в себя!
– У меня есть идея получше.
Я берусь за окровавленный разрез на бриджах и, морщась, поднимаю ткань вверх, отрывая ее от раны.
– А я уже почти поверил, что ты не чувствуешь боли.
– Заткнись, Райден.
Он замолкает, и я знаю – это не потому, что он меня послушался. Я вижу, что он не мигая смотрит на мою ногу. Нет, не на ногу. На шрамы. Мои руки и ноги покрыты шрамами.
– Что случилось? – спрашивает он.
– Я родилась у короля пиратов.
Он протягивает руку, собираясь провести пальцем по одной из тонких белых линий.
– Не трогай, – говорю я. – Я только что отбилась от Шека. Мне вовсе не нужно, чтобы кто-то еще меня трогал.
– Да, конечно, – спохватившись, говорит он. – Прости. Но я не собирался…
Умолкнув, он обрывает неловкий момент и, потянувшись вниз, достает мазь и чистую повязку.
– Дай мне, – говорю я. – Лучше я сама.
– Нет уж, я сделаю это сам. Ты пленница, и ты пыталась сбежать. Больше ты не имеешь права что-то требовать.
– Я могла тебя пронзить.
– А я могу так промывать твою рану, что она будет болеть больше, чем нужно.
Я сижу, не двигаясь, но не смотрю, как он втирает в мою ногу темную жидкость. Рана пузырится и отчаянно жжет. Я хватаю Райдена за руку и крепко сжимаю, чтобы не закричать.
– Все хорошо, я почти закончил.
Меня поражает его ласковый голос. Таким тоном говорит Мэндси, штопая мои разрезы. Странно слышать это от мужчины.
Он промокает лишнюю жидкость. Пропитавшись ею, ткань розовеет. Уверенным жестом он отрывает полоску и обвязывает вокруг моей ноги. В холодной и сырой камере его руки согревают мне кожу.
– Все, – говорит он. – Должно зажить быстро. Это небольшая царапина.
– Знаю. Как видишь, это не первая моя рана.
– Ну почему ты все время защищаешься? Я же помогал тебе.