Карел дал ему возможность продолжить осмотр комнаты, но итальянец быстро вернулся к камнерезным инструментам. Тогда Карел подвел его к столу в углу комнаты, на котором лежали землемерные карты и несколько мелкомасштабных моделей мостов и плотин. Карел убрал ткань, скрывавшую тщательно сделанную масштабную модель, которая стояла на его собственном столе.
Они начали рассматривать ее: это была Гора Немыслимая — даже новоприбывший не мог ошибиться — и городская плотина; вдоль нее извивалась железная дорога; виднелись городские крыши; позади горы простиралась широкая каменистая равнина. Потом Сальвиати наклонился, потому что указательный палец Карела медленно полз по местности. Движение пальца началось на городской плотине и продолжалось по тонкой серебряной линии, тщательно начерченной там. Линия бежала от плотины, вверх к горному хребту, через гору и выстреливала через равнину.
Карел стоял перед итальянцем. Тот же указательный палец он прижал к груди Сальвиати. Они немного постояли так и вдруг поняли, что Летти следит за ними через окно. Карел в приветственном жесте поднял руку, но она отвернулась.
Большой Карел вытащил из комода кожаный мешок. Подошел к резцам и тщательно отобрал шесть самых прочных, разных размеров. Марио Сальвиати наблюдал за ним. Карел по одному взвесил резцы в правой руке. Потом скатал мешок с резцами и перевязал его ремешком. Шагнул к Марио Сальвиати и протянул ему мешок.
— Это твое, — произнес Карел. Сальвиати не слышал его, но понял. Часом позже, когда они ехали верхом мимо городской плотины, он придержал своего коня, и тот на голову отстал от жеребца Большого Карела, с левой стороны. Так Марио Сальвиати и ездил впоследствии, во все те дни, что простирались перед ними. Этого Карел и хотел. Этого Летти Писториус, слишком хорошо знавшая своего мужа, и боялась.
17
Со временем это стало известным под названием «канал стремительной воды» — акведук, созданный Карелом с помощью Немого Итальяшки и Закона Бернулли. Канал, сверкавший, как след змеи и отводивший излишки воды от заново построенной по другую сторону каменистой равнины плотины в Йерсоненд.
Немой Итальяшка, человек, который не мог говорить, сделал так, что его услышали — громовыми взрывами динамита.
Раннее утро стало временем взрывов — или временем прятаться, как говорили жители Йерсоненда — и город часто просыпался из-за громовых раскатов с далеких равнин.
Эти взрывы сделались значительной частью жизни города. Это были дни, когда имя Карела Берга превратилось в Большого Карела Берга; это было время, когда люди начали смотреть на него снизу вверх; дни, когда земля часто дрожала; дни до того, как он стал известен под прозвищем Испарившийся Карел.