- Только знакомься с умом! – напутствовал меня враз помрачневший Робер. – Чтобы мне потом не пришлось их спускать с лестницы, потому что…
Не закончил – зазвучала веселая музыка, бальный распорядитель объявил танец, название которого мне ничего не говорило. Робер, подмигнув мне, увел Эльсану в распахнутые двери Танцевального Зала.
И я осталась одна одинешенька в переполненном Красном Зале. Смотрела, как они уходили, раскланиваясь с гостями, и всех сторон неслись поздравления. Впрочем, не только поздравления! Слышала я и недоверчивые, встревоженные голоса и перешептывания и знала, о чем судачат сплетницы. Эльсана слишком уж быстро выскочила замуж. Траур по Эрику Вестерброку едва успел закончиться, а Робер едва появился в Фрисвиле, как…
Но они и так уже потеряли восемнадцать лет, зачем еще ждать?!
К тому же, уверена, если бы они не поженились, нас с Робером упорно продолжали бы убивать! Возможно, убийц даже подослал кто-то из приглашенных…Тех, кто не участвовал в пересудах, а вместо этого напивался с горя в углу Красного Зала, где стояли накрытые столы, или же в Охотничьем Салоне, куда вход только мужчинам. Там курили трубки и разговоры разбавляли куда более крепкой выпивкой, чем игристое вино в Красном Зале. В чем-то я даже их понимала – огромное состояние Вестерброков, поманив золотым блеском, выскользнуло из их рук!
Неожиданно всклокоченный тип в голубом камзоле, с трудом застегнувшемся на его объемном животе, обладатель мутного взора и заплетающихся ног, бросился к Эльсане, расталкивая танцующие пары. Завопил: «Не верю! Ты – моя!», попытался то ли ее обнять, то ли упасть к ее ногам. Но папа быстренько его скрутил, и даже кинувшиеся на подмогу слуги не понадобились.
Дамы, обмахиваясь веерами, заохали и запричитали, после чего принялись шептаться пуще прежнего. Я же, заметив приближающегося ко мне молодого рыжеволосого парня с решительной улыбкой на вполне симпатичном лице, ринулась в безопасный уголок за колоннами – давно его для себя присмотрела! Там было безлюдно, и я вполне могла провести остаток этого вечера без ущерба для собственной нервной системы.
А знакомиться… Как-нибудь в другой раз!
Только вот далеко уйти мне не дали – я наткнулась на еще двух молодых людей. Первого, обладателя россыпи наивных веснушек на бледной коже, звали Уго Рамуссен, он был сыном кого-то из городской знати Фрисвиля – то ли маркиза, то ли графа. Запомнила, когда нас представили, а он слишком уж пялился в вырез моего золотого платья. Имени второго – симпатичного брюнета с карими глазами – я так не вспомнила, но он мне помог. Виллем Даннер, назвался он, единственный сын главы Торгового Союза Фрисвиля.