– Катюшаа, – сказал муж.
Катя спала. Он хлопнул в ладоши у нее над ухом. Катя спала.
– Она просто спит, – сказал муж. Он побледнел. Я видела, как он испугался.
– Миш, она не слышит.
– Слышит! Слышит!
– Ну да, отрицанием ты, конечно, все исправишь.
– Слушай, иди на маникюр. Мы с ней разберемся сами.
– Ты нормальный? Какой маникюр? У меня дочь не слышит.
Я поняла: муж хочет, чтобы я туда пошла. Если я пойду на маникюр, то как бы ничего не случилось. То как бы все хорошо. Просто легкое нарушение слуха. И крашеные ногти. Он не хочет верить. Отрицает. Ничего не случилось, мол, все хорошо.
– Оля, как дела? – В палату вошла врач.
Я вызвала ее сразу, но она только освободилась. Мы с ней подружились. Она строгая и немногословная, совсем не дружелюбная. Но мне и не надо. Мне ее хмурость, конкретность и лаконичность была очень кстати.
Со мной не надо любезничать. Спаси моего ребенка, и я пойду. Она к нам прониклась. У нее самой муж слабослышащий. Слух упал после менингита, перенесенного в детстве. Она рассказала в доверительном разговоре на крыльце больницы.
– Катя не слышит, – сказала я.
– Неизвестно еще, – сказал муж.
– Катя не слышит, – сказала я.
Врач побледнела. Я видела это за маской. Катюша проснулась и резко села на кроватке.
– Привет, родная, – я взяла ее на руки, поцеловала в сонные глазки.
Врач хлопнула в ладоши.
– Катя. Катя! КАТЯ-Я-Я!
Катюша не обернулась.
– Неизвестно еще, – сказал муж.
Мы с врачом посмотрели друг на друга. Мы обе думали об одном.
– Оля, я инфекционист, я не лор. Я вас сейчас к лору направлю… Он посмотрит. Может, серная пробка…
– Да. Это просто серная пробка, – кивнул муж с готовностью.
Я посмотрела на врача, поймала ее глаза. Какая, к черту, серная пробка. Она сняла маску.
– Оля. Сначала менингит. Его надо вылечить. Потом слух. Динамика хорошая. По менингиту. В среду сделаем повторную пункцию. Если менингит побежден, то я должна оставить вас тут еще на неделю по правилам. Но я отпущу. Напишешь отказ и беги, детка. Времени у вас нет, если…
Я наткнулась на взгляд врача. И поняла, что если.
– Это просто серная пробка, – сказал муж.
Мне захотелось его убить и обнять одновременно.
Раздался раскат грома. Дочка улыбалась. Она не знала, что так громко. Она не слышала. Я помню этот день по минутам. Я после него три месяца прожила с обугленным небом, не поднимая головы. Просто стояла на остановке, пережидала дождь. То есть жизнь. Было так больно, что не хотелось дышать. Так и жила, согнувшись, словно меня сильно ударили в солнечное сплетение.
Когда-то, помню, мне стало интересно, почему солнечное сплетение так называется, и я выяснила, что при ударе в эту область, в живот, в сгусток нервов, «меркнет свет». Меркнет солнце, и человек теряет сознание.