– Скажи, воевода, что говорит лекарь? Есть ли надежда на выздоровление? – поинтересовался Харлунд, скорее из желания получить ответ, чем из вежливости, которая никогда не была близка викингу.
– О доблестный Харлунд, лекарь бессилен там, где промысел богов. Мы молимся о здоровье княжны и приносим жертвы нашим заступникам, в Арконе завтра будет большой обряд жертвоприношения.
Монах опять перекрестился и незаметно зло сплюнул, бормоча под нос что-то о проклятых язычниках.
– Поймана ли ведьма? – коротко спросил Ингмар, ранее не проронивший ни слова.
– Нет, доблестный Ингмар, не поймана. Ее и след простыл, но мы ее обязательно найдем, остров же не бесконечен, – если, конечно, она не умеет летать подобно птице! – усмехнулся воевода.
Коротко попрощавшись, путники двинулись к гавани, где были их ладьи. Воевода послал было с датчанами провожатых, но те наотрез отказались и стремглав поскакали к гавани, стремясь как можно скорее покинуть этот странный остров.
31
– Проходи же, смелее! – прошамкала скрипучим голосом старая ведунья, маня рукой Хнот внутрь своей землянки.
Вокруг висели коренья, пучки трав, высушенные змеи и крысиные хвосты. Хнот криво усмехнулась – теперь она была дома по-настоящему. Всё убранство землянки, сырая темнота и застоявшийся воздух, наполненный испарениями снадобий и запахом старых свитков, ощущались Хнот как нечто родное, это было то место, где она могла наконец отдохнуть. Она вдруг почувствовала, что очень устала, ведь она не спала уже три дня. Да, она отомстила всем, кто ее обидел и встал на ее пути, теперь можно и подремать.
– Ты мне принесла то, что должна?
Старуха зашлась в смехе, более напоминающем кашель, когда Хнот протянула ей подобие скамеечки для ног, сделанное из гладких белых берцовых костей Болеслава, скрученных бечевкой.
– Будет где старушке свои колени полечить, молодое силу передаст старому… – удовлетворенно прохрипела ведунья, – а ты, Хнот, садись сюда, поближе ко мне. Что, совсем засыпаешь?
Старуха опять расхохоталась, но Хнот уже не слышала ее. Голос в ее голове всё повторял: «Спи, спи, спи…»
– Ну вот и послужила нам сухоручка, теперь можно отпустить ее, – задумчиво произнесла ведунья после того, как девушка впала в забытье.
Она пробормотала заклинание, растерла в узловатых пальцах кусок бурой коры и посыпала крошками лоб и глаза девушки.
– Хнот сделала свою работу, оставь же ее тело! – тихо, но повелительно сказала старуха.
Крошки на лице девушки зашевелились, приподнялись в воздух и со слабым шипением растворились в темноте землянки. В это мгновение черты лица Хнот разгладились, сухая рука опять сжалась и подтянулась к груди, плечи обм якли, и голова безвольно откинулась назад.