и т. п.
Однако ему было далеко до личного вагона Сталина: в туалетах висели ветхие рулонные полотенца; когда проводник растапливал самовар, можно было почувствовать резкий запах древесного угля; из обоих кранов в ванной комнате шла холодная вода; и никакого кондиционирования воздуха, только электрические вентиляторы в каждом вагоне, при том, что окна всегда были закрыты. Хуже всего было то, что из репродукторов, установленных в каждом купе, лился непрерывный поток пропаганды и военных маршей, а регулятор громкости, который не всегда работал, был спрятан под столик.
Вагон-ресторан весь был в белых скатертях и перегородках; в нем имелась гостиная с креслами, но пианино и библиотека исчезли. Как и меню на французском, и стюарды-мужчины, которых сменили официантки в белых блузках и фартуках, с белыми кружевными бумажными наколками в волосах. Их начальник предупредил Таппера, «что, если заказывать у них водку, которая намного дешевле шампанского и коньяка, то они могут начать вести себя “ некультурно”)»>{228}. Что же касается еды, то съедобными были только супы (в чем я также убедился во время своего путешествия в 2012 году).
Повсюду были соглядатаи. Все западные туристы, путешествовавшие по линии после войны, упоминают о них. Как правило, это были аккуратно одетые мужчины, ехавшие в соседнем купе или следовавшие за своими жертвами в городах. Также существовали подробные перечни объектов, которые нельзя снимать: мосты, станции, железнодорожные сооружения, грузовые поезда и даже реки и озера — все это попадало под действие запрета. «Не фотографировать!» — звучало постоянным рефреном, хотя, конечно, гиды «Интуриста» (государственная туристическая компания), неизменно сопровождавшие всех западных туристов, часто закрывали на это глаза. Путешествовать самостоятельно было практически невозможно, и туристы должны были бронировать туры через «Интурист» или условно независимых операторов, таких, как «Прогрессив Тур», которые постоянно размещали рекламные объявления в ежедневной газете Коммунистической партии Британии «Морнинг Стар». Из-за высокого курса рубля, который официально был равен курсу фунта стерлингов (на черном рынке курс был гораздо ниже), все стоило запредельно дорого, хотя и покупать было особенно нечего.
Эрик Ньюби, путешествовавший в середине 1970-х годов, обманывал своих соглядатаев, стараясь при любой возможности избавиться от них, чтобы поснимать или увидеть места, куда формально доступ ему был запрещен. Он путешествовал в компании фотографа по имени Отто, который постоянно вступал в противоборство с властями. Ньюби так рассказывает о забавной стычке, произошедшей в Омске: «Большой скандал, который следовало разыгрывать в полосатых трико, с участием, по-видимому, заместительницы начальника станции, дамы неопределенного возраста, одетой в кошмарную серую юбку, которая делала ее похожей на бетонное изваяние». Завязалась настоящая драка, и разбушевавшаяся дама сумела заехать одной рукой по камере Отто, а «другой под подбородок, чуть не сломав ему шею — что она делала при этом коленом, осталось неясно»