Сдав вахту деду, я спустился в кают-компанию. Там за столиками сидели трое из последних освобождённых, две медички и четыре женщины из разведгруппы. Женщин перевели на буксир, так как им тут комфортнее было, чем на тесном боевом корабле. Бойцы, вымытые, подстриженные, ели наваристый борщ. Один нюхал половинку яблока. И какое блаженство на его лице было, не передать!
Обедая, я слышал шепотки: новички расспрашивали обо мне и о том, как мы тут оказались. То, что я Поляков, для многих было откровением, но не для Евстигнеева, который узнал меня ещё в проёме двери барака, когда я полуобернулся и вечернее солнце осветило моё лицо. Он видел мои первые фото и узнал. Правда, никому не говорил, но велел выполнять мои приказы и сам демонстративно это делал. Я что-то такое и подозревал, опыт общения с освобождёнными, когда я не называл себя, у меня уже был, а тут подчёркнутое послушание. И главстаршина, прежде чем отправиться на катер Фадеева, рассказал мне об этом.
Поев, я покинул кают-компанию и пошёл к себе, где принял душ и быстро уснул на койке.
Разбудили меня позже, чем я велел. Вахтенный лишь виновато пожал плечами, мол, старпом, мой дед, не велел будить. Быстро одевшись, я взлетел в рубку.
— Ну что? — первым делом поинтересовался я. Ругать никого за лишнее время сна не стал, к чему?
Вокруг ночь, и с правого борта подходил катер Лазарева. Вот почему меня подняли. Как тот проявился в ночи, Фадеев «сбегал» к нему и, опознавшись, привёл к нам. Мы сбросили ход, и я, спустившись, подошёл к борту. Лейтенанту всё удалось. План Фадеева сработал: немцы до последней секунды ничего не подозревали, пока наши их не догнали с кормы и не взяли на абордаж. До стрельбы дошло во внутренних отсеках, а палубу взяли тихо. У нас четверо раненых и трое убитых. Раненых передали нам, их сразу понесли в кают-компанию, где Зимина уже готовила операционную. Среди пленных были и офицеры. Сразу после захвата их развели по разным каютам и допросили, сигналы, которые должны были те дать, совпали при обоих допросах.
Дальше — по законам военного времени. Буксир с баржой отвели чуть дальше, где глубина больше, и затопили так, чтобы, как сказал Лазарев, после войны можно было легко их поднять. С меня пример берут, я известный трофейщик. К тому же с буксира сняли пулемёты. Один ДШК в зенитном исполнении и что-то немецкое, но тоже крупнокалиберное. Боезапас прихватили. Всё это сгрузили на баржу, нашим пригодится.
Подготовка была закончена, маскировка наведена, сигналы имелись. Фадеев заглушил двигатели катера, и мы взяли его на буксир, пришвартовав к правому борту десантного судна. По словам пленных с захваченного буксира, эсминец стоит на якоре, и его всегда проходят с левого борта. Посмотрим.