— Я знаю. А я довольно сердит на тебя.
Сегодня мы этого не уладим, вполне очевидно. Это бессмысленный бег по кругу, вокруг этого упрямого как скала мужчины, которому нет конца.
— Мы можем просто пока нажать на паузу на этом? До Нового года?
— Конечно. Но только не надейся, что к тому времени я поменяю свое мнение.
Я долго и тяжело на него смотрела.
— Ты бы навредил моему бывшему, если бы я тебя попросила?
Он кивнул.
— Да.
— Почему бы тебе просто не вредить другому козлу, если я попрошу тебя? В чем разница, если эти две вещи очень важны для меня?
— Потому что этот козел не навредил тебе. Он навредил Кристине.
— Если она попросит тебя не приезжать, ты сделаешь, как она скажет?
Он кивнул.
— Значит, я напрасно трачу силы, споря не с тем человеком.
— Вероятно, — согласился он. Но упрямство предается в моей семье, как цвет глаз и плохие манеры, если ты думаешь о том, чтобы поговорить с ней. В любом случае, хватит на сегодня. Хорошо?
Я протяжно и тяжело выдохнула.
— Хорошо. Но я по-прежнему злюсь на тебя.
— В Казинсе мне вроде присваивали высокую устойчивость к разгорающимся конфликтам, — сказал он с усмешкой. — Я с этим справлюсь.
Я взглянула на его обувь и плащ.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил он.
— Нет. Не хочу. — Я хотела, чтобы он был тут. Я, словно застряла в свой злости и неуверенности, и… и беспомощности, мне хотелось, по крайней мере, утешится в его объятьях. И, возможно, не только утешится. Возможно, разрядиться. Шанс воспользоваться этой агрессией, которую я испытывала к нему и что-то с ней сделать. Что-то, если не продуктивное, то хотя бы увлекательное.
— Сними свою обувь, — сказала я. Когда он убрал их в сторону, и поджал свои ноги, я сказала, — сними свой плащ. — Он упал на подушку позади меня. — Сними свой свитер… носки… сними рубашку.
Теперь он стоял, снимал свою майку медленным уверенным движением, глядя на меня. Я поднялась на ноги. Когда я погладила его руки, грудь, горло, то он просто смотрел, опустив руки по бокам. Я спустилась руками ниже вдоль его живота, и обхватила пальцами его толстый ремень.
— Я думал, ты злишься на меня, — промурлыкал он, и его голос его выдал. Легкие слова не соответствовали его значительному возбуждению.
— Злюсь. — Удерживая его за ремень, я отошла на шаг. Еще один. Довела его до своей комнаты, а затем развернула его. Он повторял мои шаги, пока я не остановила его у кровати. Слегка толкнув, я отпустила его. Он с треском упал на матрас, скрывая улыбку на губах в рассеянном свете.
Я разделась. Не до прекрасного бюстгальтера и трусиков в цветочек, которые я купила для этого, как полагалось, романтического воссоединения. А разделась до своего паршивого дорожного нижнего белья — старый, застиранный бежевый бюстгальтер и темно-синие мальчишеские трусы чуть красивей, чем те, которые я могла носить во время менструации.